В период освоения русскими Аляски православная вера получила сре­ди ее коренных жителей широкое распространение. К моменту прода­жи владений России в Северной Америке США более 11 000 коренных жителей этих территорий были крещены и исповедовали Православие^[1]. Их окормляли священнослужители из России, а также из числа автох­тонов, получивших образование в духовных школах Русской Церкви. С продажей Аляски необходимость присутствия на уступленных землях православного духовенства постоянно возрастала. Требовалось духовное и пасторское попечение о тех тысячах людей, которые приняли Право­славие, а также защита интересов местных народов перед американской властью. С этой целью Святейшим Синодом в Америку был назначен особый епископ. Так за границей России появилась первая миссионер­ская епархия. О том, с какими трудностями она столкнулась, оказавшись в иной общественной, политической и экономической системе, пойдет речь в настоящей статье.

Основанием для продолжения деятельности РПЦ в Северной Амери­ке стали вторая и третья статьи Договора о продажи Аляски США. Этим международным соглашением не только устанавливались границы усту­паемой территории, но и сохранялось право собственности на движимое и недвижимое церковное имущество за членами Православной Церк­ви, которые оставались на проданной территории, а также последним было гарантировано право на исповедание своей веры^[2]. Но на практике эти условия нередко нарушались представителями американской власти и бизнеса, а также инославными миссионерами. Ведь Договор не обеспе­чивал Православной Церкви поддержки со стороны властей, которые часто были негативно настроены к православным, особенно к духовен­ству. Все члены Православной Церкви, оставшиеся на Аляске, за очень редким исключением, не получили американского гражданства, а зна­чит, отношение к ним было таким же, как и ко всем остальным абориге­нам Северной Америки. Клир и причт Православной Церкви на Аляске составляли граждане Российской империи и местные уроженцы, в основ­ном креолы^[3]. Никто из них также не имел американского гражданства. Креолы были отнесены американцами к нецивилизованным туземным народам несмотря на то, что они были православными, многие из них имели образование и владели ремеслами. А из России в США приезжали архиереи, священники и церковнослужители, командированные для слу­жения лишь на несколько лет. Только единицы из них остались в Амери­ке на постоянное жительство, что к тому же было характерно для теплых штатов, а не для Аляски. Таким образом, американские власти видели в русских клириках представителей другого государства, и православ­ное духовенство, поднимая голос в защиту прав и свобод своей паствы, должно было проявлять осторожность, чтобы это не было расценено как вмешательство во внутренние дела иностранного государства.

Кроме того, часто американские чиновники и предприниматели были членами протестантских религиозных общин, широко распространен­ных в США. Например, активными членами пресвитерианской миссии были главный инспектор и представитель федерального Отдела образо­вания на Аляске Шелдон Джексон (Sheldon Jackson), губернаторы Аля­ски Джеймс Шикли (James Sheackley) и Джон Брэди (J. G. Brady), марша­лы У. Уильямс (W. Z. Williams) и У. Келли (W. A. Kelly)^[4]. Заботясь в первую очередь об интересах своих конфессий, они оставались безучастными, когда нарушались гражданские права и унижалось человеческое досто­инство членов православных общин. Представители американского биз­неса также не были заинтересованы в поддержке и защите Православия. Главной их целью было получение максимальной прибыли, поэтому они признавали права других, в том числе Православной Церкви и ее членов, только тогда, когда это не шло вразрез с их коммерческими интересами.

Православному духовенству, совершавшему свое служение на Аля­ске, приходилось встречаться со многими трудностями и непониманием. В США Православной Церкви не существовало, и никто из американцев, включая представителей власти, не знал ее установлений и традиций. Вплоть до начала ХХ в. для разъяснения правомерности своих действий по организации церковной жизни православным архиереям и священни­кам, служившим в Америке, требовалось давать объяснения, прибегать к помощи российской дипломатической миссии и консульств, выходить на самый высокий государственный уровень. Но даже имея понимание и поддержку в президентских кругах, трудно было добиться выполне­ния распоряжений центральной власти в отдаленной и труднодоступной Аляске.

Примером того, как строились взаимоотношения Православной Церк­ви с властями Соединенных Штатов и с представителями американско­го бизнеса, являются события, происходившие на островах Прибылова.

* * *

Эта группа островов в юго-восточной части Берингова моря была открыта в период освоения Аляски в 1786 г. русским мореплавателем Гав­риилом Логиновичем Прибыловым. Первым был обнаружен остров Свя­того Георгия, названный во имя того же святого, что и корабль, на котором к нему пристал его первооткрыватель. Вскоре с острова Святого Георгия различили и второй, названный островом Святого Павла, поскольку это событие произошло 29 июня (ст. ст.), в день свв. апп. Петра и Павла^[5].

Открытые острова были безлюдны, но обилие на них промысловых животных, особенно морских котиков, привело к тому, что для их добы­чи на острова были привезены туземные жители из других мест Аляски, в основном алеуты с острова Уналашка. Число проживавших там русских и креолов было незначительным сравнительно с общим количеством жителей. Каждые три или четыре года туземцы могли покинуть остро­ва, на их место привозили других, а желающие оставались. Таким обра­зом, население островов преимущественно составляли алеуты. В 1825 г., когда острова Прибылова посетил Кирилл Тимофеевич Хлебников^[6], из 226 человек (включая детей), проживавших на островах, алеутов было 189^[7]. В своих «Записках» он дал им следующую характеристику: «Алеуты здеш­ние скромны, тихого нрава… Платье носят по большей части европей­ское и редко когда во время стужи надевают парки. Все они говорят при­родным языком, многие чисто говорят и знают читать и писать по-русски. Кажутся прилежны к вере и каждое воскресенье, когда русские читают молитвы в часовне или казарме, непременно собираются молиться»^[8].

Первая часовня на островах была построена на средства Российско- Американской компании в 1819 г. Она была деревянной, располагалась на острове Св. Павла и была освящена во имя ап. Петра. Главный правитель Аляски Матвей Иванович Муравьев, морской офицер и человек просве­щенный, посетив остров летом 1822 г., докладывал Главному правлению компании об этой часовне, что она «даже красивая по здешнему месту»^[9], что свидетельствовало о любви местной паствы к храму и к богослуже­нию. Искренняя вера, благоговение и забота о благолепии храма с годами не умалялись, но возрастали в жителях островов. Этому способствова­ли как природные черты алеутов — набожность, усердие в вере, о кото­рых писал свт. Иннокентий (Вениаминов), так и внимание пастырей и архипастырей к этой самой малочисленной на Аляске церковной общи­не, изолированной в суровых природных условиях.

В 1823 г. был образован приход в честь Вознесения Господня на остро­ве Уналашка, и жители островов Прибылова вошли в его состав. Их духовное окормление стало заботой настоятелей прихода, первым из которых был священник Иоанн Вениаминов, будущий святитель Инно­кентий. Он посещал острова один раз в два года начиная с 1827 г. О своих пребываниях на одном из островов он вспоминал: «На острове Св. Пав­ла я жил во все эти три раза от 2 до 5 недель, и потому я вполне видел приязнь и усердие тамошних жителей»^[10]. После того, как отец Иоанн создал алеутскую письменность и на острова были доставлены катехи­зис, букварь и другие книги на алеутском языке, местные жители про­явили особое усердие к изучению грамоты. По свидетельству отца Иоан­на, на острове Св. Павла умели читать все жители, включая женщин, детей и стариков. «Есть места (например, на острове Св. Павла), — писал он, — где, можно сказать, все, кроме младенцев, более или менее умеют читать»^[11]. К концу его служения в Уналашкинском приходе в 1833 г. ком­панией была построена вторая часовня, также деревянная, на острове Св. Георгия. Она была освящена во имя великомученика Георгия Побе­доносца. Иконы, убранство и все необходимое для совершения богослу­жения в часовнях приобреталось на средства жителей островов, которые уделяли на эти цели часть своего заработка c промысла. После перевода отца Иоанна в Новоархангельск острова Прибылова посещал его преем­ник иерей Григорий Головин.

Впоследствии, будучи епископом Камчатским, Алеутским и Куриль­ским, свт. Иннокентий не раз бывал на островах с архипастырским визи­том. Так, в 1842 г., совершая путешествие по Алеутским островам, 5 и 6 июля он находился на острове Св. Георгия, а 9 июля (ранее из-за силь­ного ветра нельзя было высадиться на берег) — на острове Св. Павла. В обеих часовнях святитель отслужил молебен и обратился с назиданием к пастве. В путевых заметках он отметил, что часовни были обеспечены всем необходимым, прилично украшены и содержались в надлежащей чистоте. В часовне во имя ап. Петра на острове Св. Павла иконы были даже на царских вратах и пономарских дверях, но ее здание к тому вре­мени обветшало и, по совету епископа, управляющий островом запро­сил главного правителя Аляски о материалах для строительства нового здания часовни. В то посещение свт. Иннокентий особо отметил духов­ное состояние паствы на острове Св. Павла: «Жители здешние… суть первые во всех отношениях, то есть и по усердию к вере, и набожности, и деятельности и прочему. Они прежде и ныне составляют как бы одно христианское семейство, в полном значении сего слова, которое всех удивляет своими добродетелями»^[12].

Кроме того, жителей островов окормляли уналашкинские настоя­тели: священники креолы Андрей Сизой, а затем Иннокентий Шаяш- ников. Последний из них посещал свою островную паству на протяже­нии 26 лет, и жители острова Св. Павла «в знак своей признательности. построили ему на свой счет на острове Уналашке прекрасный дом»^[13]. Во время пастырских и архипастырских посещений в часовнях совершалась Литургия на переносном антиминсе, а в отсутствие священника в празд­ничные дни один из прихожан (чтец) читал часы, а иногда — утреню.

Транспортное сообщение с островами осуществлялось только по морю и было возможно в период, доступный для судоходства. Большую часть года, с октября по июнь, островитяне были совершенно отрезаны от остального мира, поэтому для их духовного окормления требовалось постоянное пребывание на островах священника. Еще в русский пери­од Аляски еп. Иннокентий имел желание открыть самостоятельный при­ход на островах Прибылова с центром на острове Св. Павла. Об этом сохранилась запись владыки в путевом журнале за 1842-1843 гг. Жители острова Св. Павла просили архипастыря назначить на остров священни­ка, которого они обязывались полностью содержать за свой счет. Несмо­тря на то, что на острове проживало всего 150 человек, святитель считал, что «желание алеутов может быть уважено, если не по числу жителей… то по трудности сообщений с Уналашкою и особенно по их примерной ревности и усердию к вере»^[14]. Но только в 1874 г. на островах Прибылова был образован отдельный приход. Еще через шесть лет он был разделен на два — Петропавловский и Георгиевский. Эти события относятся уже к американскому периоду истории островов.

Со времени продажи Аляски острова Прибылова, известные свои­ми уникальными лежбищами морских котиков, привлекали присталь­ное внимание зарубежных бизнесменов. Во 2-й половине XIX в. числен­ность промысловых животных на островах сохранялась еще достаточно высокой. Однако бесконтрольное уничтожение котиков в первые деся­тилетия после открытия островов привело к резкому сокращению их числа, что вынудило Российско-Американскую компанию ввести опре­деленные ограничения. Хлебников писал, что при промысле отпускали всех взрослых животных^[15], а с 1822 г., помимо этого, по распоряжению главного правителя оставляли нетронутым по одному лежбищу котиков на каждом острове. Это было вызвано коммерческими соображениями: поскольку «котовая самка родит по одному и редко по два щенка. И сле­довательно, род сих животных без разборчивости подвержен скорому истреблению»^[16]. Впоследствии отлов животных производился еще и по выведенному священником Иоанном Вениаминовым графику только в те периоды, когда промысел котиков не влек за собой сокращения их попу­ляции. Высокая ценность меха морских котиков и почти неограниченные возможности их добычи делали острова Прибылова особенно привлека­тельными для американских компаний.

За десять дней до официальной передачи Аляски американским вла­стям, 8 октября 1867 г., уроженец Финляндии, откуда происходили мно­гие служащие Российско-Американской компании, Густав Нибаум (Gus­tave Niebaum, настоящая фамилия Nybom) вместе с четырьмя партнерами приобрел у главного правителя Российских владений в Северной Амери­ке князя Дмитрия Петровича Максутова одно из судов компании — бриг «Константин» для организации собственного бизнеса на островах При- былова^[17]. В свои 25 лет Нибаум был опытным моряком: во время служ­бы в Российско-Американской компании он был помощником капита­на и шкипером на ее судах. 27 ноября того же года вместе с партнерами он отправился из Ситки — столицы приобретенной американцами тер­ритории — к богатым котиками островам. 24 декабря они прибыли на остров Св. Павла. Местные жители, знавшие Нибаума, передали ему добытые шкуры котиков, количество которых составило в общей слож­ности 30 000 штук. Учредив на острове факторию и оставив одного чело­века для организации промысла в летний период, он отправился в Сан- Франциско. «Константин», груженный котиковыми шкурами, прибыл в Калифорнию 2 марта 1868 г. Вся партия была приобретена фирмой Вес- сермана (A. Wasserman) и отправлена в Европу.

Это вызвало негативную реакцию со стороны лондонской фир – мы «Оппенгейм и товарищи» («Oppenheim and Company»), с которой Российско-Американская компания имела долгосрочный контракт на поставки котиковых шкур. По мере распространения известия о про­даже Аляски американцам английская фирма, державшая монополию в Европе на изделия из котикового меха, все более опасалась за судьбу контракта, срок которого истекал только в 1868 г. Американский иссле­дователь Ричард Пирс утверждает, что эта компания имела в Америке своих наблюдателей^[18]. Одним из них был Агапий Гончаренко (Гумниц- кий Андрей Онуфриевич), российский политэмигрант, родом из Украи­ны, бывший диакон русской посольской церкви в Афинах. В Лондоне он работал в Вольной русской типографии А. И. Герцена. Находясь в Сан- Франциско, Гончаренко еженедельно передавал в Лондон появлявшиеся в печати сведения об Аляске, а также расписания судового сообщения с нею из порта Сан-Франциско. Из отчетов Гончаренко в столице Вели­кобритании стало известно об отгрузке котиковых мехов в Европу ком­панией Вессермана. Ни у кого не вызывало сомнений то, что это были именно те меха, на которые рассчитывала английская фирма «Оппенгейм и товарищи». Но ее агенты были не в силах существенно повлиять на стремительный ход событий, в результате которого большая часть Аля­ски и населявшие ее народы фактически оказались в руках американских бизнесменов.

После удачной сделки Вессерман и Шлосс (L. Sloss) предложили Густа­ву Нибауму и его партнерам объединиться с ними для организации тор­говли в отдаленных местах приобретенной США территории, предла­гая половинную долю доходов компании «Хатчинсон, Коль и товарищи» («Hutchinson, Kohl & Co»). Эта компания приобрела оптом все остав­шееся непроданным имущество Российско-Американской компании на Аляске. В основном это были здания и имущество контор и торговых пунктов в Кадьякском, Уналашкинском, Аткинском и Северном отделах — в той местности, которая получила у американцев название «Дальняя Аляска». Нибаум, знакомый с экономической деятельностью Российско- Американской компании в тех местах и успевший проявить свою пред­приимчивость, был бесценным партнером по бизнесу. К радости хозя­ев «Хатчинсон, Коль и товарищи» Нибаум дал согласие, и 31 марта 1868 г. вместе с Хейвардом Хатчинсоном (Hayward M. Hutchinson), князем Мак­сутовым и своими компаньонами отправился из Сан-Франциско обратно в Ситку на судне «Константин». Пока князь Максутов и Хатчинсон объ­езжали разбросанные по всей Аляске заведения компании, осуществляя их передачу новым владельцам, Нибаум на пароходе «Fideliter», принад­лежавшем компании «Хатчинсон, Коль и товарищи», отправился к остро­ву Св. Павла для продолжения и упрочения котикового промысла.

Но на острове ему пришлось вступить в борьбу с конкурентами. Капи­тан Эбинзер Морган (Ebenezer Morgan) из Гонолулу снарядил к островам Прибылова свой корабль. До прибытия Нибаума команда Моргана успе­ла высадиться на берег и застолбить все крупные лежбища котиков. Сна­чала Нибауму удалось восстановить контроль над островом. Но спустя две недели Э. Морган прибыл на другом судне, высадился на берег и, под­няв американский флаг, приготовился к охоте. Пришлось договориться с ним о разделе острова. Впоследствии подошли еще три судна, которые примкнули к Моргану, и он отправил их для охоты на остров Св. Георгия. Американцев интересовала лишь выгода, они не заботились о сохране­нии популяции котиков: в этот год ими было забито в общей сложности 250 000 котиков, что в десять раз превышало годовую добычу Российско- Американской компании^[19]. Такой размах грозил котикам полным истре­блением. Осенью 1868 г., доставив меха в Сан-Франциско, Г. Нибаум и его партнеры образовали вместе с Э. Морганом и покровителями последне­го Аляскинскую торговую компанию (the Alaska Commercial Company).

Тем временем Агапий Гончаренко, получив от Правительства США субсидию на издание англо-русского журнала, открыл в Сан-Франциско свою типографию и с 1 марта 1868 г. начал выпускать журнал «Alaska Herald»^[20]. Его журнал, по заказу Вашингтонской администрации, дол­жен был содействовать инкультурации бывших российских подданных, принявших американское гражданство. Вместе с тем, представляя инте­ресы лондонских владельцев пушного бизнеса и других противников американской компании «Хатчинсон, Коль и товарищи» и ее преемни­цы — Аляскинской торговой компании, А. Гончаренко выступил со скан­дальными разоблачениями и едкой критикой в адрес последней, а так­же руководства Российско-Американской компании и в первую очередь главного правителя Аляски, обвиняя его в продаже имущества компании случайным людям. Какое-то время журнал «Alaska Herald» пользовался большой популярностью. В мае 1868 г. он стал выпускаться еженедельно. Но, как пишет Р. Пирс, «теперь невозможно установить, была ли какая- либо правда в обвинениях Alaska Herald»^[21]. Отсутствие веских дока­зательств, а также рост экономического могущества и авторитета Аля­скинской торговой компании стали причинами того, что американская общественность утратила доверие и интерес к журналу. Попытки Гонча­ренко критиковать политику военной администрации на Аляске повлек­ли за собой лишение журнала государственной субсидии, а затем и его закрытие в 1872 г.

В марте 1869 г. федеральное правительство объявило острова При- былова особым заповедником. Секретарю военных дел было вменено в обязанность пресекать любые попытки высадиться на их берега, а также следить за тем, чтобы на них находились только те лица, которые имели на это разрешение секретаря финансов^[22]. 1 июля 1870 г. был утвержден пакет законодательных актов^[23], установивший правила и нормы охоты на котиков, а также предоставивший острова в аренду сроком на 20 лет Аляскинской торговой компании. По условиям предоставления аренды на компанию-арендатора налагались обязательства «должным образом относиться к интересам Правительства, коренным жителям, их поддерж­ке, содержанию и образованию»^[24]. Иными словами, компания долж­на была заботиться об обеспечении жителей островов всем необходи­мым для жизни, а также об их социальном благополучии. Гарантировать выполнение компанией обязательств по отношению к жителям, а также их защиту был уполномочен секретарь финансов^[25].

Ни в одном из этих законов нет прямых упоминаний о Православ­ной Церкви, которая имела многолетнюю историю на этих островах и была основанием и средоточием общественной жизни их коренного населения. В статье 1966, запрещавшей провоз спирта и спиртосодержа­щих жидкостей на эти территории, было сделано исключение только для медиков. Священнику, ежегодно посещавшему острова для совершения Божественной литургии, такое право предоставлено не было, и таможен­ный чиновник должен был арестовывать и уничтожать любое обнаружен­ное там спиртное. Для получения разрешения на ввоз на территорию Аля­ски церковного вина Аляскинское духовное правление было вынуждено дойти до Вашингтона, и в 1872 г. секретарь финансов лично отдал распо­ряжение Аляскинской торговой компании о доставке вина, необходимого для совершения богослужений, православным приходам на Аляске.

Хотя принятыми законами были введены сезонные ограничения на котиковый промысел, установленная ими квота — 75 000 котиков на острове Св. Павла и 25 000 на острове Св. Георгия — была сильно завы­шенной. Нарушителям запрета, а также охотящимся в открытых водах грозил штраф от 200 до 1 000 долларов и/или тюремное заключение сро­ком на полгода с конфискацией корабля и всего его груза. Тем не менее год от года увеличивалось число браконьеров, которые охотились на котиков в открытом океане во время их сезонных миграций. Эти обсто­ятельства не могли не вызвать сокращения популяции котиков, а соот­ветственно и снижения доходов компании от их промысла. В результа­те руководство компании было вынуждено искать альтернативные пути экономического развития на Аляске, а сам Г. Нибаум приобрел в 1879 г. виноградники в Калифорнии и впоследствии вошел в историю Америки как известный винодел.

В 1890 г. вместо Аляскинской торговой компании монопольное пра­во вести котиковый промысел на островах Прибылова в течение следу­ющих 20 лет получила Северо-Американская торговая компания (North American Commercial Company). Охрану промысла на островах от пося­гательств браконьеров по-прежнему обеспечивали корабли военно­морского флота США, а на островах с 1872 г. постоянно присутствовали четыре правительственных чиновника — представители Департамен­та финансов США. Старший из них находился на острове Св. Павла, в его прямые обязанности входило наблюдение за сбором государствен­ной пошлины в размере двух долларов с каждой котиковой шкуры, вывоз­имой с островов. Этот чиновник непосредственно подчинялся Секретарю финансов и был его полномочным представителем на островах, без его разрешения никто не мог ни высадиться на остров, ни покинуть его.

Последнее обстоятельство стало препятствием в окормлении право­славной паствы, которую составляли коренные жители островов. Для того чтобы настоятель храма на острове Уналашка мог посетить право­славных жителей островов, ему необходимо было иметь на это разреше­ние правительственного чиновника. Без его предписания капитаны кора­блей, следовавших на острова, отказывались брать на борт православного священника. Кроме того, из-за полярных льдов, сильных туманов и штор­мов большую часть года судоходство в этом районе не осуществлялось, и православная паства оставалась без духовного окормления.

Но несмотря на редкие посещения священника, все местные жите­ли сохраняли православную веру, традиции и обычаи, усвоенные ими в русский период. Российский подданный Степан Несторович Буйниц- кий, находившийся на службе США, в 1871 г. три месяца провел по дол­гу службы на острове Св. Георгия, где в то время проживало 125 алеу­тов и креолов. «По свидетельству уналашкинскаго священника (из алеутов) отца Иннокентия Шайшникова, к приходу которого принадлежат и жители островов Св. Павла и Св. Георгия, — писал Буйницкий, — при­хожане его искренно привязаны к Православию и усердно посещают храм Божий. Каждое воскресенье и каждый праздник все население от мала до велика отправляется в церковь, где, за неимением священника, пономарь с участием весьма изрядного клира (хора — м. К.) из алеутов и креолов, одаренных приятным голосом и верным слухом, исполняет все те отделы Литургии, исполнение которых не предоставлено исключительно иерею. Во всякой бараборе (избе) находятся св. иконы, и ни один алеут по входе не сядет, не совершив предварительно крестного знамения и поклонения иконам. В ежедневных моих сношениях с жителями Св. Георгия я впол­не убедился, что православное религиозное образование имело самое лучшее влияние на их нравственное развитие и сделало их истинными христианами — людьми кроткими, добродушными и милосердными»^[26].

Учитывая труднодоступность островов и уступая настоятельным просьбам прихожан, уже первый еп. Алеутский и Аляскинский Иоанн (Митропольский) принял решение о создании отдельного прихода на островах Прибылова и в 1874 г. рукоположил во иерея сорокалетнего креола Павла Шаяшникова к храму свв. апп. Петра и Павла на острове Св. Павла. Местный уроженец и младший брат уналашкинского священ­ника Иннокентия Шаяшникова, Павел Шаяшников, с 1857 г. был ста­ростой часовни ап. Петра^[27]. За 10 лет до образования прихода, в 1864 г. о нем как о кандидате во священника на остров Св. Павла писал свт. Иннокентий (Вениаминов) иерею Иннокентию Шаяшникову: «Мне жаль бедных Павловцев, что они давно уже не видят у себя священника. По этому самому, конечно, лучше бы им дать особого священника; но кто согласится ехать к ним, разумеется доброй человек! Каков твой брат? не согласится ли он? если он благочестив и скромен, то напиши от меня об этом своему Владыке»^[28]. В результате в 1867 г. Павел Шаяшников пере­ехал в Новоархангельск (Ситку), где до хиротонии служил псаломщи­ком^[29].

Преемник преосв. Иоанна еп. Алеутский и Аляскинский Нестор (Засс) разделил приход на два: Петропавловский и Георгиевский, рукоположив для служения на острове Св. Георгия креола Иннокентия Лестенькова, много лет прослужившего до этого на Алеутских островах в должности псаломщика. Оба настоятеля не имели штатных окладов. Их и состояв­ших при них псаломщиков содержали прихожане. Точнее, причты полу­чали содержание из тех денег, которые прихожане зарабатывали, добывая котиковые шкуры для компании.

С течением времени все меньше средств оставалось на руках жите­лей островов. Численность котиков год от года падала, но промысло­вые компании нисколько не увеличивали закупочные цены. По данным вашингтонской администрации, «когда ежегодный убой достигал 100 000 котиков, жители получали от компании, арендующей промыслы, соот­ветствующее вознаграждение в 40 000 долларов… В 1890 году они полу­чили только 8 000 долл[аров], а в 1891-м. доход островитян равнял­ся всего лишь 3000 с небольшим долларов»^[30]. Нетрудно подсчитать, что «соответствующее вознаграждение» составляло в самые прибыльные годы 40 центов за шкурку, что было в пять раз меньше государственной пошлины на ту же шкурку. Но решения компании никто не мог опроте­стовать, туземцы находились в рабском положении: никто из них не имел возможности покинуть острова.

Отличаясь благочестием и усердием к Церкви, прихожане по-прежнему из своих средств приобретали все необходимое для совер­шения богослужений и для убранства храма. Ремонт зданий храмов про­изводился компанией, но опять в счет заработанных прихожанами денег и по усмотрению самой компании, а не по просьбе прихода. Бывали случаи, когда дорогостоящие работы осуществлялись без особой необ­ходимости. Остаток от собранных пожертвований приход направлял в Аляскинское духовное правление, как это требовалось действовавшим Уставом духовных консисторий^[31]. Такой порядок, вопреки воле жителей, был нарушен правительственным чиновником от Департамента финан­сов, который по должности был уполномочен защищать их интересы перед компанией.

Летом 1891 г. еп. Владимир (Соколовский) совершал архипастырскую поездку по Аляске, в ходе которой посетил и острова Прибылова. Жители острова Св. Павла передали ему пожертвования на нужды своего храма в сумме 3 325 долларов 12 центов. Плавание по неспокойным водам Берингова моря представляло немалую опасность для жизни путеше­ственников. Возможно, помня гибель своего предшественника по кафе­дре — преосв. Нестора^[32], еп. Владимир не стал брать с собой на борт указанную сумму, а передал ее представителю Северо-Американской торговой компании Г. Р. Тинглю (G. R. Tingle) с тем, чтобы компания перечислила эту сумму на счет Аляскинского духовного правления. Рас­пиской от 9 июня 1891 г. господин Тингль подтверждал получение денег и при этом дал обещание перевести их в Сан-Франциско.

Не получив перевод по прошествии времени, еп. Владимир направил в адрес агента Тингля напоминание о вверенной его попечению сумме. Но тот ответил отказом возвратить деньги, ссылаясь на письменные указа­ния особого представителя Департамента финансов на острове Св. Павла майора Уильямса (W. S. Williams). В письме от 6 августа 1891 г. последний писал: «Некто еп. Владимир (который заявляет, что имеет полномочия от какой-то церкви) оставил Вам приличную сумму денег для доставки в Сан-Франциско. Он, как утверждают, самозванец, и ему удалось ото­брать деньги у туземцев путем лживых заявлений. Я прошу, чтобы Вы задержали деньги на острове до тех пор, пока вопрос не будет доложен Секретарю финансов для получения от него указаний»^[33].

Какую именно Церковь представлял еп. Владимир, майор Уильямс хорошо знал. По возвращении в Вашингтон в декабре 1891 г. чиновник представил Секретарю финансов Чарльзу Фостеру (Charles Foster) обсто­ятельный доклад: «Человек, называющий себя еп. Владимиром Греческой Церкви, посетил острова перед самым моим прибытием и потребовал от местных священников и туземцев находящиеся в их собственно­сти некоторые денежные суммы, а именно… 3 325 долларов на острове Св. Павла», которые «были оставлены Владимиром в компанейской кон­торе для доставки в Сан-Франциско. Тем временем циркулярным пись­мом я был уведомлен в том, что этот самый Владимир будто бы мошен­ник. Тогда я направил сообщение представителю арендатора, прося его не выплачивать эти деньги до тех пор, пока дело не будет изучено и фак­ты не будут представлены в Департамент [финансов]. Он согласился это выполнить, и сумма 3 325 долларов теперь находится в его сейфе на острове Св. Павла»^[34].

Далее в своем докладе майор Уильямс, в сущности, признавал, что компания не выполняет своих обязательств по обеспечению местных жителей самым необходимым, но предлагал использовать для улучшения их положения не средства компании, а удержанную по его распоряже­нию церковную сумму, т. е. пожертвования тех же жителей: «Поскольку туземцы лишены достаточных средств к существованию на следующий год и Правительство будет вынуждено помогать им, изъятие у них этих денег при данных обстоятельствах я расцениваю как непозволительный произвол»^[35]. При этом он обосновывал незаконное присвоение денег кле­ветой и нападками на внутреннюю жизнь Православной Церкви, поряд­ков и установлений которой он, возможно, и не знал, а, быть может, про­сто игнорировал. «Мне известно, — продолжал он, — что существует практика посещения островов через определенные периоды времени лицами, признающими за собой некоторую религиозную власть, которые требуют от туземцев часть их доходов. Никогда к ним не вернулось ни доллара, но деньги изымаются из страны и, как говорят, используются для частных спекуляций»^[36].

Кроме того, майор Уильямс хотел, чтобы русский епископ оплачивал обучение детей местных жителей в приюте на острове Уналашка, орга­низованном методистами, в то время когда там же действовала право­славная церковноприходская школа. Православные родители не хотели отдавать своих детей на обучение протестантам, и представители власти применяли силу для водворения воспитанников туземного происхожде­ния в стены приюта^[37]. Трудно допустить неведение правительственного чиновника и офицера по крайней мере в этих вопросах, поскольку без его разрешения никто, в том числе и ребенок, не мог покинуть остров. Одна­ко майор Уильямс обошел молчанием эти факты и, не стесняясь в выра­жениях, убеждал своего патрона в том, что отказ православного архиерея поддерживать действия властей, ущемляющие права на свободу совести его паствы, продиктованы исключительно его скупостью. «Я понял, — писал чиновник, — что было предпринято усилие, чтобы уговорить этого так называемого Епископа, о котором шла речь выше, использовать часть денег на образование и обеспечение нескольких сирот, которые теперь содержатся благотворительно при Уналашкинской школе, но алчность и жадность этого человека могут быть удовлетворены разве что шейло- ковской мерой. Его нельзя допускать на острова»^[38].

Комментируя допущенные У. С. Уильямсом выражения в адрес еп. Владимира, российский консул в Сан-Франциско В. А. Арцимович доносил российскому посланнику в Вашингтоне о крайне неуважитель­ном и оскорбительном «для Русского православного Епископа отзыве о нем правительственного чиновника в официальной бумаге» и счи­тал, что от американских властей «во всяком случае должно было ожи­дать приличного по отношению к нему (епископу — м. К.) поведения, поступок же Агента В. Вильямса представляется столько же непозволи­тельным, сколько неосновательным»^[39]. Пренебрежительный тон и беспо­чвенные обвинения в адрес еп. Владимира в то время звучали и в Сан- Франциско. Вообще, неуважение к авторитету императорской России и ее представителей в то время были в Америке духом времени: именно в те годы в Соединенных Штатах получили распространение идеи рос­сийских революционеров. Православный епископ подвергался разного рода нападкам политэмигрантов из России. На страницах желтой прес­сы они изображали еп. Владимира «безнравственным человеком, пред­ставителем русского варварства и деспотизма», «распускали о нем слухи, которые должны были позорить его и в глазах общественного мнения, и во мнении православной общины»^[40].

В этой тяжелой ситуации даже российское императорское «консуль­ство за время управления им Вице-Консулом Нибаумом не только недо­статочно защищало Епископа, но и дружило с его преследователями»^[41]. Нибаум имел личные счеты с Алеутской епархией. В том же 1879 г., когда Г. Нибаум в должности вице-консула возглавил российское консульство, в Сан-Франциско из России прибыл новый епископ — преосв. Нестор (Засс). Являясь директором Аляскинской торговой компании, Нибаум заключил с еп. Нестором договор о ремонте и постройке новых церковных зданий на Аляске^[42]. После трагической гибели Преосв. Нестора не было найдено ни планов, ни смет на проведенные компанией работы. Из-за отсутствия документов не могла быть произведена оплата по договору, и Нибаум считал Аляскинскую епархию своим должником. Прибывший вместо еп. Нестора преосв. Владимир (Соколовский) также не мог решить этого вопроса, к тому же владыка выступал против давления компании на православное духовенство и открыто говорил об эксплуатации амери­канскими компаниями местного населения Аляски. В результате еп. Вла­димир лишился защиты российского консульства вплоть до прибытия в Сан-Франциско генерального консула В. А. Арцимовича осенью 1891 г. Но к тому времени разгоревшийся скандал было трудно угасить.

Негативное отношение к Православной Церкви со стороны обще­ственности едва не привело к решению Святейшего Синода о ликвида­ции самостоятельной архиерейской кафедры в США. Только благодаря вмешательству обер-прокурора Константина Петровича Победоносце­ва было принято решение о назначении в Америку нового архипасты­ря. В октябре 1891 г. еп. Владимир получил указ из Святейшего Сино­да о переводе его в Россию^[43]. Вместо него в Сан-Франциско прибыл еп. Николай (Зиоров), который обратился в российское консульство в Сан- Франциско «с просьбою о содействии к устранению встречаемых North American Com. Co. препятствий и к передаче вышеупомянутых денег (переданных с приходов на Прибыловых островах — м. К.) Аляскинско­му Духовному Правлению в Сан-Франциско»^[44].

Для начала В. А. Арцимович изложил историю вопроса российскому посланнику в Вашингтоне Кириллу Васильевичу Струве в надежде на его содействие в решении дела непосредственно в Федеральном правитель­стве. «Представляя о вышеизложенном на благоусмотрение Вашего Пре­восходительства, — писал он в апреле 1892 г., — так как из прилагаемой копии письма Специального Агента Департ[амен]та Казначейства (здесь и далее в статье в цитируемых документах так называется Департамент финансов. — м. К.) должно, по-видимому, заключить, что окончатель­ное решение настоящего дела ныне зависит уже от высшего централь­ного установления, имею честь покорнейше просить о последующем почтить меня Вашим, Милостивый Государь, благосклонным отзывом»^[45]. Полгода спустя, в ноябре того же года, В. А. Арцимович уточнял ситу­ацию: «Что касается денег, порученных Еп. Владимиром агенту North American Com. Co., то в Духовном Управлении есть расписка этого аген­та; но и он, и Компания отговариваются тем, что Treasury Agent (чинов­ник Департамента финансов. — м. К.) отобрал у них эти деньги. Епископ же на днях сообщил мне, что они уже возвращены жителям»^[46].

В этом же месяце в письме от 20 октября 1892 г. российский кон­сул получил тому официальное подтверждение от руководства Северо­Американской торговой компании. Ответственность за удержание цер­ковных денег на острове и возвращение их местным жителям компания полностью возлагала на правительственного чиновника майора Уильям­са, позицию которого одобрял Секретарь финансов. Письмо завершалось словами: «Если окажется, что передача этих денег представителю Депар­тамента финансов была противозаконной, то компания будет готова покрыть свою задолженность перед духовным правлением»^[47].

В связи с условием, поставленным компанией, оказалось весьма сво­евременным обращение В. А. Арцимовича за консультацией к американ­скому юристу. Российский дипломат просил его оценить правомерность требований Алеутской епархии с точки зрения американских зако­нов. Адвокат из Сан-Франциско Гораций Платт (Horace G. Platt) счи­тал, что действия представителя Северо-Американской торговой ком­пании были неправомерны. В своем юридическом заключении по этому вопросу он писал: «Третья статья Договора 1867 (здесь и далее имеется ввиду Договор об уступке Россией своих владений в Северной Америке Правительству Соединенных Штатов. — м. К.) гарантирует всем жите­лям Аляски, за исключением нецивилизованных туземных племен, что они будут допущены к пользованию всеми правами, преимуществами и предохранениями, подобающими гражданам Соединенных Штатов, и будут охраняемы и защищаемы в вольном пользовании своей сво­бодой, собственностью и религией. Согласно этому условию эти люди имеют безоговорочное право жертвовать деньги на свою Церковь»^[48]. Платт имел встречу с адвокатом компании, и тот подтвердил, что у ком­пании нет причин для отказа возвратить Аляскинскому духовному правлению переданные ее агенту деньги, однако компания может вер­нуть их только по решению суда. Платт предполагал, что иск со стороны Аляскинского духовного правления во главе с еп. Николаем будет обя­зательно выигран и что весь судебный процесс продлится не более двух месяцев.

Тем не менее были прецеденты, когда обращения российских поддан­ных в американский суд не имели успеха даже при очевидной их спра­ведливости. Так, первое судебное разбирательство на Аляске после ее передачи американским властям состоялось по поводу иска князя Мак­сутова против работника Российско-Американской компании Павлова, успевшего получить американское гражданство. В то время Российско- Американская компания заканчивала свое пребывание на Аляске, и князь Максутов осуществлял продажу ее имущества. Павлов обвинялся в отказе предоставить отчетность по вверенной ему собственности ком­пании, а также в самовольном присвоении ее части. Для защиты интере­сов компании князь Максутов пригласил капитана 2-го ранга А. А. Пещу- рова, представителя Российского правительства в передаче Аляски. Павлов же взял себе адвокатом Томаса Мёрфи, американца ирландско­го происхождения. Последний в своем красноречивом обращении к при­сяжным заседателям, которые все без исключения были американцами, сделал упор на предубеждения, распространенные в американском обще­стве. Он обрисовал бесправие бедных в России, эксплуатацию их власть имущими, проведя параллель с отношениями князя Максутова и его под­чиненного Павлова. Закончив свою речь утверждением того, что теперь на Аляске, ставшей американской территорией, установлено равенство для всех, он выиграл дело в пользу Павлова: присяжные вынесли ему оправдательный приговор, даже не удаляясь на совещание. При этом надо отметить, что в то время управление Аляской решением Федераль­ного правительства находилось в руках военных, а гражданские органы власти, в том числе и суд, были, по сути, общественной самодеятельно­стью. Этот факт показателен в том смысле, что для российских поддан – ных было сложно выиграть дело в американском суде, даже когда правда была на их стороне.

Кроме того, решение суда о возвращении денег Аляскинскому духов­ному правлению неизбежно должно было повлечь за собой иск Северо­Американской торговой компании против федеральных властей США^[49]. Ведь деньги были удержаны хотя и представителем компании, но по распоряжению чиновника Департамента финансов, который имел от Вашингтонского правительства большие полномочия на островах. Вместе с тем успех решения этого вопроса официальным путем через диплома­тические каналы ставился под сомнение первым секретарем российской миссии в Вашингтоне, временно исполнявшим обязанности российско­го поверенного бароном Шиллингом. Он считал, что официальные пред­ставления и жалобы «могут, пожалуй, совсем испортить дело, если Аме­риканцы сочтут их за вмешательство в их внутренние дела»^[50].

Еп. Николай воздержался от обращения в американский суд. «Согла­шаясь в этом отношении с Преосвященным, — писал из Вашингтона барон Шиллинг, — я решился обратиться по этому делу неофициальным (подчеркнуто в оригинале. — м. К.) образом в здешний Государствен­ный Департамент»^[51]. Вскоре российскому дипломату представился слу­чай исполнить свое намерение. На дипломатическом приеме, который состоялся 23 ноября (н. ст.) 1892 г., барон Шиллинг имел беседу по этому вопросу с Государственным секретарем Дж. У. Фостером (John W Foster). Последний ответил, «что Правительство Соединенных Штатов в прин­ципе согласно выплатить означенную сумму Аляскинскому Духовному Управлению, но лишь под условием, что Императорское Правительство будет предварительно поставлено в известность о причинах, побудив­ших Департамент Казначейства распорядиться насчет возвращения этих денег жителям острова Св. Павла», и «заявил, что если Императорское Правительство будет тем не менее настаивать на уплате этой суммы — она будет возмещена из казны Соединенных Штатов»^[52].

Причиной того, что церковные деньги были выплачены жителям острова Св. Павла вместо положенной от государства помощи, было, по словам Госсекретаря, сокращение численности котиков, в резуль­тате которого жители островов стали получать плату в 10 раз меньше, чем прежде. Настаивая на том, что деньги в пользу Церкви были с жите­лей собраны, и, следовательно, ставя под сомнение добровольность сде­ланных пожертвований, американские власти посчитали, что зарабо­танной за промыслы суммы «было далеко не достаточно для населения, чтобы прокормиться до будущего лета без Правительственной помощи, на которую оно, впрочем, имело право рассчитывать в качестве опекае­мых Правительства. Ввиду этого обстоятельства Департамент Казначей­ства не признал за ними права отдать 3 325 долл. в пользу Церкви, так как пожертвование этой суммы имело бы последствием увеличение в том же размере помощи со стороны Правительства, и распорядился насчет возвращения пожертвованных денег»^[53]. В заключение, высказывая принципиальную позицию Вашингтонского правительства по вопросу «о добровольных сборах в пользу Церкви на будущее время», Дж. У. Фостер оставил за американской стороной право и впредь лишать местных жителей права распоряжаться заработанными средствами, зая­вив, «что Правительство никогда не будет препятствовать таковым во всех тех случаях, когда туземцы будут в состоянии обходиться без Пра­вительственной помощи»^[54].

Тем самым американские власти декларировали свое намерение и впредь перекладывать свои обязательства по отношению к жителям островов на самих жителей, а не на компанию, эксплуатировавшую их и не желающую поднимать расценки с уменьшением численности коти­ков. Но ведь именно ценовая политика компании вела к обнищанию местных жителей. «Где были прежде богатые селения, как, напр[имер], на Прибыловых островах, — отмечалось в прессе, — там теперь живут обе­здоленные бедняки, совершенно ничего не имущие, кроме задолженно­сти тем компаниям, на эксплуатацию которым Американское Правитель­ство отдает Аляску»^[55]. Следовательно, хотя Правительство и выставляло заботу о жителях главной причиной, по которой был оправдан произвол чиновника, но на деле оно проявляло полное безразличие к их бедствен­ному положению подобно тому, как оно относилось к коренному населе­нию США — индейцам.

Кроме вопроса о пожертвованиях в разговоре с российским дипло­матом Государственный секретарь коснулся и другой стороны внутри- церковной жизни на островах Прибылова. Поскольку при американцах не происходило даже частичной смены жителей островов, почти все они за двадцать с лишним лет уже состояли либо в духовном родстве, либо в таких степенях кровного родства, при которых Православной Цер­ковью браки не заключаются. Считая, что наилучшим выходом из сло­жившейся ситуации будет нарушение церковных установлений, амери­канские власти брали на себя право «принимать в их (туземцев. — м. К.) пользу меры, которые противоречат взглядам и понятиям духовенства»^[56]. Под этим подразумевались требования правительственных чиновников к православным священникам заключать четвертые и последующие бра­ки, а также венчать алеутов, состоящих друг с другом в близком кровном или в духовном родстве. Отказ духовенства нарушать канонические пра­вила, по мнению американских властей, служил причиной распростране­ния незаконного сожительства на островах Прибылова.

Все положения, высказанные американской стороной российскому дипломату, представляли собой не столько тему для обсуждения, сколь­ко руководство к действию для американских чиновников на Аляске. В отчете благочинного Уналашкинского округа за 1893 г. сообщалось, что на островах Прибылова правительственные чиновники «не дозволяют причтам посылать церковные деньги в Аляскинское Духовное правле­ние (в уплату за разного рода церковные вещи и просто на хранение)»^[57].

Там же представитель Департамента финансов Браун «заставлял алеутов вступать в брак по его усмотрению, а не по их собственному, а священни­ка — венчать прихожан и притом в таких степенях родства, в каких наша (то есть Православная. — м. К.) Церковь не дозволяет»^[58].

Признавая свои действия на островах Прибылова полностью закон­ными и морально оправданными, американские власти запросили тому подтверждения и от правительства России с тем, чтобы исполь­зовать его авторитет в разрешении споров с православным духовен­ством на Аляске. Государственный секретарь Дж. У. Фостер направил барону Шиллингу как представителю императорского правительства текст меморандума, который был составлен по его запросу одним из представителей федеральных властей на островах Прибылова. Отста­ивая свое моральное право распоряжаться средствами, которые жите­ли острова получили в качестве зарплаты и пожертвовали на свою цер­ковь, правительственный чиновник в эмоциональной форме обвинял Православную Церковь в присвоении денег туземцев на основании того, что он не располагал отчетами о расходовании ранее пожертво­ванных средств. «Никто из туземцев в этом регионе, — писал автор меморандума, — не проявляет такого усердия к пожертвованиям на церковь, как жители островов Прибылова, но духовное правление в Сан-Франциско не проявляет должного внимания к их материаль­ному или подлинно моральному благосостоянию, и теперь, когда они стали иждив енцами Правительств а по причине того, что лежбища пришли в упадок, для Правительства становится обязанностью измыс­лить некоторые меры для защиты их от организации, которая, требуя от них духовного повиновения, использует это повиновение для само- обогащения»^[59].

В заключение меморандума были выставлены следующие требования к Русской Православной Церкви: «1) Чтобы деньги не вывозились более с островов иначе, как с согласия Правительства Соединенных Штатов через посредство Департамента налогов и сборов. 2) Следует ясно опре­делить, чтобы кровное родство служило препятствием к браку не далее 1-й или 2-й степени родства. 3) Чтобы отношения между опекуном и опе­каемым, а также духовное родство не служили препятствием ко вступле­нию в брак. 4) Чтобы женщина могла вступать в брак столько раз, сколь­ко она делается вдовою. 5) Чтобы церковная служба отправлялась на английском языке или по крайней мере каждое воскресенье одна служба по-английски и 6) чтобы только говорящим по-английски священникам был впредь открыт доступ на острова»^[60]. В сущности, этими требовани­ями деятельность Православной Церкви на островах полностью подчи­нялась американским чиновникам, а не ее внутренним установлениям и собственным основополагающим правилам. Более того, последним условием она вообще устранялась с островов.

Отвечая на доводы и требования американской стороны, обер- прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев представил мини­стру иностранных дел Николаю Карловичу Гирсу особую записку. «По прочтении сообщеннаго меморандума… затруднительно и возражать на него, — говорилось в этом документе, — до такой степени очевидны в нем, с одной стороны, невежество относительно нашей Церкви и ее уставов и обычаев, с другой стороны — желание во чтобы то ни было оправдать ничем не оправдываемые действия»^[61].

Первое положение, на разъяснении которого остановился обер- прокурор, были цели, ради которых собираются церковные пожерт­вования в Русской Православной Церкви. «В записке предполагает­ся, — писал он, — что Духовная консистория требует церковные деньги для себя, считая их собственностию (подчеркнуто в оригинале. — м. К.). Это предположение так же невероятно, как невероятно было бы предпо­лагать, что тот или другой орган Государственна™ Управления Соединен­ных Штатов, коему вверено собирание и хранение денежных сумм, пред­назначенных на общественное употребление, может считать эти деньги своею собственностью. И Духовная Консистория есть учреждение, дей­ствующее не в своем интересе, но в интересах церковных и обществен­ных, которые обязана соблюдать. Итак, церковные суммы могут быть ею собираемы по мере надобности лишь для безопасного их хранения и упо­требления на нужды тех же церквей»^[62].

Затем, защищая главу Алеутской епархии от необоснованных нападок автора меморандума, К. П. Победоносцев отмечал, что «едва ли возможно признать соответствующими не только правде, но и приличию те выра­жения, которые употреблены в записке относительно Епископа Алеут­ского… Составитель записки позволяет себе, не имея никаких данных для суждения об Епископе, возводить на него обвинение в том, будто бы он предпринял сопряженную с великими трудностями поездку по островам с целию собирать какую-то подать (здесь и далее: подчеркнуто в ориги­нале. — м. К.) с бедных жителей и не посетил острова Св. Г еоргия потому, что там нельзя было ожидать никакой подати. Выше было уже изъясне­но, что записка совершенно произвольно приписывает добровольно­му сбору в церквах, повсюду, где только есть церкви, происходящему, значение подати. Обвинение же епископа в умышленном непосещении острова Св. Георгия можно назвать лишь обидною клеветою. Еп. Нико­лай, движимый ревностным усердием к обозрению своей паствы, пред­принимал многотрудную поездку по островам и в течение трех месяцев проехав до 12/т. верст морем, подвергался многим лишениям и опасно­стям. Еп. Николай прислал в Святейший Синод подробный журнал сво­его многотрудного путешествия, отсюда видно, что путь его лежал от острова Кинга на Прибыловы острова. Но на этом переходе вынес он в течение четырех суток страшную бурю; по сему случаю капитан Эрскаль признал решительно немыслимым пристать к острову Св. Геор­гия. Вот единственная причина, почему Епископ, к крайнему своему сожалению, не мог посетить остров, а должен был направиться мимо него в Уналашку»^[63].

По вопросам заключения церковного брака обер-прокурор твер­до стоял на позициях незыблемости церковного канона и приоритете заключенного Россией и США международного соглашения. «Такие тре­бования, — говорилось в его записке относительно второго, третьего и четвертого пунктов меморандума, — невозможно признать согласны­ми с условиями трактата об уступке Российским Правительством Соеди­ненным Штатам Северо-Американских колоний. Сими условиями обе­спечена жителям островов свобода вероисповедания и Российской Православной Церкви, свобода церковного управления и богослужения. По канонам Греко-Российской церкви брак есть церковное Таинство, и условия вступления в брак определяются церковными законами, на Вселенских Соборах постановленными и имеющими в основных сво­их чертах безусловную силу (здесь и далее: подчеркнуто в оригинале. — м. К.)… Святейшим Синодом допущены уже некоторые послабления относительно степеней родства при вступлении в брак для инородцев в определенных местностях. Четвертые же браки нашими законами запрещаются безусловно»^[64].

Последние же требования американской стороны, а именно: «Что­бы церковная служба отправлялась на английском языке и чтобы доступ на острова был открыт лишь говорящим по-английски священникам»^[65], были невыполнимыми для российской стороны. Защищая позиции Пра­вославия на Аляске, обер-прокурор отмечал, что при направлении свя­щеннослужителей из России «немалых затруднений стоит приискивать достойных кандидатов для столь отдаленного и пустынного края. При сем, без сомнения, лишь в редких случаях кандидаты оказываются све­дущими в английском языке; но по прибытии на место самая необходи­мость заставляет их привыкать к английской речи, и опыт показывает, что все в скором времени научаются говорить по-английски»^[66]. «Что каса­ется до богослужения, — писал в заключении обер-прокурор, — то оно совершается большею частию на языке славянском потому, что это язык наших богослужебных книг, и потому, что местные жители его понимают по давнему своему обычаю, а для инородцев, не знающих по-русски, свя­щенники употребляют сами или через переводчиков туземные наречия, в потребных же случаях — и английский язык»^[67].

В этом состояло коренное расхождение русского и американского миссионерства. Позицию американцев представлял пресвитерианский пастор Шелдон Джексон, который заявлял: «Не следует использовать никакие книги ни на каких индейских языках… мы должны дать этим старым языкам умереть вместе со всей их греховностью и суевериями, и чем скорее, тем лучше, и заменить их языком христианской цивилиза­ции, заставив учеников во всех школах говорить только по-английски»^[68]. Русские миссионеры, наоборот, трудились над сохранением языка и куль­туры местных народов, над укреплением семейных и общинных связей. Они искореняли только те социальные пороки, которые были непри­емлемы для христианства: полигамию, рабство, межплеменную враж­ду, человеческие жертвоприношения. Наиболее ярким вкладом в разви­тие национальных культур является создание письменности коренных народов Аляски, перевод Священного Писания, богослужебных текстов, наставлений в христианской вере и нравственности, а также издание книг на этих языках. Православные миссионеры работали среди автохто­нов и не изолировали детей от родителей, обучая их в школах. Воспитан­ники православных приютов знали язык и обычаи своего народа. Такое отношение русских священнослужителей к местному населению сформи­ровало у последних положительный образ Православной Церкви.

В результате однозначно и энергично высказанного мнения обер- прокурора К. П. Победоносцева Министерство иностранных дел России обратилось к российскому посланнику в Вашингтоне «с просьбою побу­дить Правительство Соединенных Штатов исполнить свое обещание возместить Аляскинскому православному Духовенству 3 335 долла­ров, задержанных правительственным агентом Вильямсом»^[69]. В пись­ме от 24 января 1894 г. российскому посланнику в Вашингтоне князю Григорию Львовичу Кантакузену товарищ министра иностранных дел России барон Николай Павлович Шишкин изложил историю вопроса и,

прилагая копию отзыва обер-прокурора, писал: «И[мею] ч[есть] обра­титься к Вашему Сиятельству с покорнейшею просьбою, не признаете ли Вы возможным (здесь и далее подчеркнуто в оригинале. — м. К.) ввиду усиленных настояний Обер-Прокурора Св. Синода приложить старания к тому, чтобы побудить Правительство Соединенных Штатов исполнить свое обещание относительно возмещения Аляскинскому православному Духовенству денег, о которых идет речь»^[70].

Российский посланник в свою очередь направил по этому вопросу меморандум в адрес Госсекретаря, о чем он уведомлял Н. П. Шишкина в отношении от 16/28 февраля 1894 г. В меморандуме было заявлено, «что договор 1867 г. не дает права федеральным властям препятствовать жите­лям аляскинской территории поддерживать добровольными пожертво­ваниями свою Церковь, которая с 1867 г. была лишена субсидии, пре­доставляемой ей Императорским Правительством, пока Аляска была под господством России и не зависела от добровольной помощи своей паствы»^[71]. Вопреки этому «майор Уильямс, бывший тогда федеральным представителем на Аляске, счел себя вправе задержать эти [пожертвован­ные жителями на Церковь] деньги, и, получив инструкции из Департа­мента финансов, он отдал распоряжения агентам Ст[…], Брауну и Мюр­рей, чтобы они вернули деньги жителям острова Св. Павла, которым не было позволено отдавать свои сбережения на свою Церковь»^[72].

В заключение меморандума сообщалось, что «после внимательного рассмотрения вопроса Императорское Правительство пришло к заклю­чению, что, на основании договора 1867 г., федеральные представители на Аляске не имеют права препятствовать жителям Аляски и ее остро­вов поддерживать их церковь путем добровольных пожертвований и, следовательно, конфискованные 3 325 долларов должны рассматриваться законной собственностью православной Консистории в Сан-Франциско. Поэтому Императорская дипломатическая миссия выражает надежду, что теперь эти деньги будут возвращены Его Преосв. еп. Николаю в возмож­но короткий срок. Что касается различных предложений майора Уильям­са, которые он сделал в своем рапорте… Императорская дипломатическая миссия не считает необходимым их рассматривать более подробно на основании договора 1867 г., — пока нет причины предполагать, что феде­ральное правительство имеет какое-либо намерение принимать столь радикальные взгляды и изменения в отношении законных и канониче­ских начал, на которых основана Аляскинская Православная Церковь»^[73].

Признавая справедливость высказанных посланником доводов, Секретарь финансов США Дж. Г. Карлайл (J. G. Carlisle) обратился к спи­керу Палаты представителей Чарльзу Криспу (Charles F. Crisp) с письмом, в котором сообщал, что «требование Российского Посланника совершен­но основательно, но за неимением источника, на счет которого означенная сумма могла бы быть отнесена, вопрос этот почтительно представляется на обсуждение Конгресса, с предложением ассигновать сумму в 3 325 дол­ларов для возвращения таковой Епископу Греческой Церкви в Аляске»^[74].

В дальнейшем вопрос о взаимоотношениях с правительственными чиновниками, курирующими острова Прибылова, еп. Николай неодно­кратно ставил во время своих официальных встреч с представителями американской власти как на Аляске, так и в Вашингтоне. Летом 1894 г. он имел встречу с губернатором и окружным судьей Аляски, а осенью того же года был принят Президентом США Гровером Кливлендом^[75]. Так­же еп. Николай писал о случаях грубого нарушения прав православных жителей Аляски обер-прокурору К. П. Победоносцеву, который в свою очередь знакомил с ними посланника США в России Т. Уайта. От послед­него, а также из результатов инспекторской проверки на Аляске Прези­дент знал о злоупотреблениях чиновников на островах Прибылова. Это значительно упрочило позицию еп. Николая во время его встреч на выс­шем уровне. В результате в 1895 г. Департамент финансов США перечис­лил, наконец, незаконно удержанную сумму Аляскинскому духовному правлению^[76]. В этом же году для чиновников Департамента финансов, посылаемых на острова Прибылова, были разработаны специальные инструкции, обязывающие их уважать церковные установления местных приходов и вступать в диалог с православным духовенством для разре­шения конфликтов на местах.

Но эта мера мало изменила отношение к Православной Церкви пра­вительственных чиновников на островах. Осенью 1896 г. благочинный Уналашкинского округа священник Александр Кедровский сообщал, что перед приездом на острова Прибылова еп. Николая правительственный офицер на острове Св. Георгия собрал прихожан и объявил им: «Если они отдадут церковные деньги Его Преосвященству… то будут лише­ны казенного содержания (провизии, одежды, дома)»^[77]. А еще через год жители острова Св. Георгия с горечью писали, что генеральный прави­тельственный агент островов Прибылова Иосиф Маре вообще запре­тил выдавать им на руки заработанные ими деньги, в результате чего они были лишены всякой возможности «украшать и храм свой и затепливать свечи перед Богом на свои трудовые деньги»^[78].

До конца пребывания в Америке еп. Николай не переставал печало- ваться о своей пастве перед властями США. В результате его ходатайств, направляемых через российскую дипломатическую миссию в Вашинг­тоне, Департамент финансов весной 1897 г. дал разрешение на посеще­ние островов Прибылова представителям Русской Православной Церкви «в любое время и так часто, как они пожелают», но при этом была сдела­на оговорка о праве представителя Департамента на островах прекратить действие этого разрешения, когда это будет необходимо «в правитель­ственных интересах»^[79]. После избрания президентом Соединенных Шта­тов Уильяма Мак-Кинли Преосвященный был у него на аудиенции осе­нью 1897 г. В результате этой встречи Федеральное правительство вновь дало предписание, касающееся соблюдения прав православных на своих северных территориях.

Вместе с тем еп. Николай продолжал выступать в защиту прав право­славных на Аляске, используя средства массовой информации, имевшие в Америке большое влияние на общественное мнение. Он начал выпуск епархиального журнала «Православный Американский Вестник» (переи­менованный затем в «Американский Православный Вестник»), на страни­цах которого публиковались факты о произволе коммерческих компаний, правительственных чиновников и инославных миссионеров на Аляске, в результате которого страдали ее коренные жители. В частности, он открыто писал о том, что чиновники Департамента финансов США на островах Прибылова присваивали себе право решать не только «дела общественные, но даже и семейные, а затем и чисто церковные»^[80]. Осе­нью следующего 1898 г. еп. Николай, получив назначение на Таврическую кафедру, перед отъездом из Америки еще раз обратился к президенту У. Мак-Кинли. В своем письме на его имя владыка указывал на необхо­димость пресечь злоупотребления коммерческих компаний и правитель­ственных чиновников и предложил изучить нужды местного населения Аляски^[81].

Во многом благодаря усилиям еп. Николая, а также трудам сменивше­го его на Алеутской кафедре свт. Тихона (Беллавина) деятельность право­славного духовенства в защиту прав своей паствы не осталась без резуль­татов. Еп. Иннокентий (Пустынский), вспоминая свое посещение острова Св. Павла в 1907 г., во время которого он в сослужении духовенства совер­шил освящение новопостроенного храма в честь свв. апп. Петра и Пав­ла, с благодарностью писал о приеме, который оказал ему «главный агент Северо-Американской Торговой Компании, добрейший Mr. J. C. Redpath, который… великодушно дозволил людям остановить выгрузку судна, чтобы дать им возможность присутствовать за богослужениями»^[82]. «Кро­ме всего прочего, — писал Преосвященный, — он, по своей доброте, при­гласил меня в свой дом на все время моего пребывания на острове, дал прекрасное помещение и стол и всячески заботился обо мне, а впослед­ствии освободил меня от всякой платы за проезд всей нашей “партии” от Уналашки на острова и обратно»^[83].

Приходская жизнь на островах Прибылова была доказательством и образцом того, как и после продажи Аляски православная вера сохра­нялась среди коренного населения уступленной территории^[84]. Жители островов Прибылова оказались по сравнению с остальным коренным населением Аляски в лучшем положении в силу строго ограниченного доступа на острова американцев с присущим им образом жизни, кото­рый оказывал пагубное влияние на аляскинцев^[85].

После 1867 г. острова Прибылова неоднократно посещали православ­ные епископы из России. Например, в 1880 г. острова посетил еп. Нестор (Засс), в 1891 — еп. Владимир (Соколовский), в 1892 и 1897 — еп. Николай (Зиоров), в 1900 — свт. Тихон, в 1904 и 1907 — еп. Иннокентий (Пустын­ский). Все бывшие на островах пастыри и архипастыри отмечали высо­кий уровень духовно-нравственного состояния местной паствы, неизмен­но подчеркивая, что их отличительными чертами являлись «набожность, усердие в посещении храма Божия и по исполнению религиозных обязан­ностей, любовь и почтение к своему пастырю церкви и прочим духовным лицам, благотворительность на нужды храма Божия, любовь и заботли­вость к почившим своим сродникам, выражающаяся в частом их поми­новении за церковными службами, наипаче же за Божественной литур­гией, христианское терпение и покорность в постигающих их различных скорбях и бедствиях», а также что «между собою: они кротки, приветли­вы, добры и скромны, участливы и неленостны в посещении скорбящих и больных из своих соседей, гостеприимны и незлобивы»^[86].

Даже полная потеря связи с Россией после 1917 г. не помешала жите­лям островов Прибылова хранить верность Православию. На остро­вах по сей день живут американские граждане с русскими фамилиями, а детей нарекают русскими именами. Последние десятилетия в раз­ные годы причт Петропавловского храма на острове Св. Павла состав­ляли: иерей Михаил Лестеньков (Michael Lestenkoff), протоиерей Мака­рий Баранов, регент Илиодор Меркульев (Iliodor Merculieff), чтецы Элари Громов (Elary Gromoff), Джон Фетов (John Fetoff) и Плотников (Mr. Plot- nikoff), а причт Георгиевского храма на острове Св. Георгия — диакон Андроник Кашеваров (Andronik Kashevarof). В воскресные и празднич­ные дни храмы наполняются верующими. Если на острове нет священни­ка, то все равно по праздникам жители собираются в храме на богослуже­ние, за которым чтец читает молитвы, дозволенные мирянам.

В наступившем третьем тысячелетии на островах Прибылова по-прежнему стоят два православных храма — во имя свв. апп. Петра и Павла на острове Св. Павла и во имя Георгия Победоносца на острове Св. Георгия. И хотя оба храма окормляет один священник, православный приход на острове Св. Павла именует себя самой многочисленной алеут­ской общиной в мире^[87].

* * *

Так на примере малой части Аляски — островов Прибылова — мож­но проследить, как после передачи Аляски Соединенным Штатам новые власти пренебрегали правами оставшихся там православных жителей, гарантированных им Договором о продаже 1867 г. Целью приезжавших туда представителей компаний было извлечение прибыли любыми спо­собами, не считаясь с моралью и правом. Защитниками интересов мест­ного населения Аляски были православные епископы из России. Они заботились не только о духовном окормлении православных жителей Аляски, но, имея поддержку своей позиции в правительстве России, при посредничестве дипломатической службы старались обратить внимание новой власти на бесправное положение своей паствы и умерить произвол чиновников. В результате признания Федеральным правительством спра­ведливости требований русского епископа и принятия решений, направ­ленных на одобрение деятельности Православной Церкви на Аляске, в целом позиции Православия в США упрочились, несмотря на то что на месте многие из этих решений еще долго не выполнялись. Оказавшись под прессом американизации, автохтоны стремились наряду с основны­ми чертами своей самобытности сохранять также усвоенные православ­ные традиции и религиозные представления, которые воспринимаются теперь ими как аутентичные элементы национальной культуры.

^[1] Журнал Комитета при Министерстве финансов по исполнению трактата об уступке русских колоний в Америке Правительству Северо-Американских Соединенных Шта­тов. РГИА. Ф. 796. Оп. 148. Д. 1486. Л. 3. Подробно см.: Климент (Капалин), митр. Рус­ская Православная Церковь на Аляске до 1917 года. М., 2009. С. 161, 265.

^[2] См.: Договор между Соединенными Штатами Америки и Его Величеством Императором Всероссийским об уступке русских владений в Северной Америке

Богословские труды. 2012. Вып. 43-44. С. 541-568 Соединенным Штатам // Американский Православный Вестник (далее — АПВ, ПАВ). 1897. № 1. С. 9-10.

^[3] Креолы Аляски — потомки от браков русских с туземками.

^[4] См.: Его Превосходительству Посланнику Императорской Русской Миссии в Вашингтоне Г[осподину] Коцебу (обращение православных жителей г. Ситки) // ПАВ. 1897. № 12. С. 241.

^[5] См.: Русская Америка в неопубликованных записках К. Т. Хлебникова / Сост., введ. и коммент. Р. Г. Ляпуновой и С. Г. Федоровой. Л., 1979. С. 193.

^[6] К. Т. Хлебников (1784-1838) — русский писатель, путешественник, член-корр. Петербургской АН, приказчик; с 1835 г. директор Российско-американской компании.

^[7] Русская Америка… С. 202.

^[8] Там же. С. 203. [Цитаты из документов публикуются по новой орфографии с сохра­нением прописных и строчных букв оригиналов. — Ред.].

^[9] Цит. по: История Русской Америки (1732-1867): В 3-х т. / Отв. ред.: Н. Н. Болхови­тинов. Т. 2. М., 1999. С. 369.

^[10] Творения Иннокентия, митрополита Московского: В 3-х кн. / Собр. И. Барсуко­вым. Кн. 3. М., 1888. С. 205-206.

^[11] Там же. С. 321.

^[12] Избранные труды святителя Иннокентия, митрополита Московского, апостола Сибири и Америки. М., 1997. С. 140.

^[13] Николай, еп. Алеутский и Аляскинский. Из моего дневника. Путевыя заметки и впечатления во время путешествия по Аляске и Алеутским островам // Прибавления к Церковным ведомостям. 1893. № 13-14. С. 518.

^[14] Творения Иннокентия… Кн. 2. М., 1887. С. 66.

^[15] Русская Америка… С. 205.

^[16] Там же. С. 216.

^[17] См.: Pierce R. A. Builders of Alaska the Russian governors 1818-1867. Kingston, 1986. P. 48.

^[18] Подробно см.: Pierce. Builders of Alaska… P 50-51.

^[19] Ibid. P. 51.

^[20] Об издательской деятельности А. Гончаренко см.: Климент (Капалин), митр. Рус­ская Православная Церковь на Аляске до 1917 года. С. 225-226; Вишнякова Н. В. История русской книги в США (конец XVIII в. — 1917 г.). Новосибирск, 2004. С. 131-133.

^[21] Pierce. Builders of Alaska… P. 51.

^[22] Revised Statutes of the United States, passed at the First Session of the Forty-Third Con­gress, 1873-’74. Second Edition. Title XXIII. Ch. 3. Sec. 1959. Washington, 1878. P. 344.

^[23] Ibid. Sec. 1960-1972. P. 344-346.

^[24] Ibid. Sec. 1963. P. 345.

^[25] Ibid. Sec. 1969. P. 345.

^[26] Записка о состоянии Православных храмов на островах: Уналашка, Св. Павла и Св. Георгия, в Аляскинской территории. Вашингтон 12/24 февр. 1871 г. АВПРИ. Ф. 340. Оп. 874. Д. 1. Л. 2, 3.

^[27] Alaskan Missionary Spirituality / Ed. Michael Oleksa. N. Y., 1987. Р. 385.

^[28] Письма Высокопреосв. Иннокентия, Еп. Алеутскаго, к о. Иннокентию Шаяшнико­ву // АПВ. 1900. № 2. С. 35.

^[29] Alaskan Missionary Spirituality. Р. 385.

^[30] Письмо Г. Г. Шиллинга Его Прев[осходитель]ству Н. П. Шишкину. Вашингтон. 14/26 Ноября 1892 г. № 346. Копия. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 145-146.

^[31] «Уставом Духовных Консисторий, Разделом II, отдел. 3-м, ст. 139-й требуется, что­бы излишнее количество церковной кошельковой суммы, накопляющейся в церквах, было, чрез посредство Епархиального Начальства, отсылаемо в кредитное учреждение для приращения процентами» (Отношение Аляскинского духовного правления Россий­скому императорскому генеральному консулу в Сан Франциско В. А. Велецкому. Февра­ля 1/13 дня 1878 года. № 13. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 486. Л. 5).

^[32] Подробно см.: Климент (Капалин), митр. Цит. соч. С. 313.

^[33] АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 233.

^[34] W H. Williams, Agent in Charge Seal Island to Honorable Charles Foster, Secretary of the Treasury, Washington D. C. December 3., 1891. (англ. яз.). АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 229-230 об.

^[35] Ibid. Л. 229 об. — 230.

^[36] Ibid. Л. 230.

^[37] Подробно об этом см.: Климент (Капалин), митр. Цит. соч. С. 241-249.

^[38] W H. Williams. Op. cit. Л. 230 — 230 об.

^[39]        Письмо Владимира Ар[цимовича] К. В. Струве [российскому посланнику в Вашингтоне]. 13/25 апреля 1892 г. № 82. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 232-232об.

^[40] Письмо [генерального] Консула [в Сан-Франциско В. А.] Арцимовича в Россий­скую Императорскую Миссию в Вашингтоне. 16/28 сентября 1891 г. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 47 об. — 48.

^[41] Там же. Л. 45 об.

^[42] См.: Договор епископа Алеутского и Аляскинского Нестора и гражданина Северо­Американских Соединенных Штатов Густава Нюбаума. Сан-Франциско, Калифор­ния. Ноября 16-го дня нов. ст. 1880 г. Копия. Архив ПЦА в Сайоссете. II: A. General Correspondence. 1879-1880.

^[43] Письмо [ген.] Консула [в Сан-Франциско] Арцимовича А. Е. Гречеру. 4/16 октября 1891 г. № 318. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 67.

^[44] Письмо Владимира Ар[цимовича] К. В. Струве [российскому посланнику в Вашингтоне]. 13/25 апреля 1892 г. № 82. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 231об.

^[45] Там же. Л. 231об.-232.

^[46] Там же. Л. 241-241об.

^[47] Письмо Северо-Американской торговой компании императорскому российскому консулу в Сан-Франциско В. Арцимовичу (англ. яз.). 20 октября 1892 г. Сан-Франциско. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 277-278.

^[48] H. G. Platt, Attorney at Law to Honorable V. Artsimovich, H. I. Russian Consul. San Fran­cisco, October 29th, 1892. 189. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 153-154.

^[49] Об этом писал барону Г. Г. Шиллингу В. А. Арцимович в частном письме от 1 ноя­бря 1892 г. (АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 275).

^[50] Частное письмо барона Г. Г. Шиллинга В. А. Арцимовичу. 5 ноября 1892 г. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 237 об.

^[51] Письмо Бар [она] Г. Г. Шиллинга Его Высокор[од]ию В. А. Арцимовичу. 30 Октя- бря/11 Ноября 1892 г. № 319. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 150 об.

^[52] Письмо Г. Г. Шиллинга Его Прев[осходитель]ству Н. П. Шишкину. Вашингтон. 14/26 Ноября 1892 г. № 346. Копия. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 144 — 144 об.

^[53] Там же. Л. 145 об. — 146.

^[54] Там же. Л. 146.

^[55] М. З. Как это все согласиить (так в оригинале) с принципами Американской Кон­ституции? // ПАВ. 1897. № 11. С. 196-197.

^[56] Письмо Г. Г. Шиллинга Его Прев[осходитель]ству Н. П. Шишкину. Вашингтон. 14/26 Ноября 1892 г. № 346. Копия. АВПРИ. Ф. 279/1. Оп. 1. Д. 259. Л. 146.

^[57] Письмо Николая, епископа Алеутскаго и Аляскинскаго [Русскому Посланнику в Вашингтоне] князю Г. Л. [Кантакузену]. 11/23 ноября 1893 г. № 416. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 190.

^[58] М. З. Как это все согласиить с принципами Американской Конституции? // ПАВ. 1897. № 11. С. 200.

^[59] Memoranda concerning the Demand for a Return to the Greek Church of Certain Funds redistributed by the U. S. Treasury Agent to the Natives of St. Paul Island. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 283.

^[60] Там же. Л. 287. См. также: Письмо обер-прокурора Святейшаго Синода К. П. Побе­доносцева Его Высокопрев[осходительст]ву Н. К. Гирсу. 24 декабря 1893 г. № 7053. АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 144об. — 145.

^[61] Записка К. П. Победоносцева. АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 147.

^[62] Там же. Л. 148об. — 149.

^[63] Там же. Л. 149 — 150 об.

^[64] Там же. Л. 151 — 151 об.

^[65] Там же. Л. 151.

^[66] Там же. Л. 151 об. — 152.

^[67] Там же. Л. 152 — 152 об.

^[68] Клиценко Ю. Мощи просветителя Камчатки и Аляски святителя Иннокентия служат возрождению Православия: http://www.pravda.ru/society/2005/8Z26/80/21174_ kamchatka.html.

^[69] Письмо Шишкина К. П. Победоносцеву. Черновик. АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 154.

^[70] Письмо [товарища министра иностранных дел Н. П.] Шишкина Его Сиятельству Г. Л. Кантакузену Российскому] Послан[ику] в Вашингтоне. 24 января 1894 г. № 343. Черновик. АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 155-155об.

^[71] Копия с меморандума 15/27 февраля 1894 года. (англ. яз.). АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 158 об. — 159.

^[72] Там же. Л. 159 — 159 об.

^[73] Там же. Л. 160-161.

^[74] Перевод с письма Федеральнаго Министра Финансов, г. Карлайль к Президен­ту Палаты Представителей, г. Крисп, от 12-го Марта 1894 г. АВПРИ. Ф. 159. Оп. 749/1. Д. 1031. Л. 165 об. —166.

^[75] Подробно см.: Климент (Капалин), митр. Русская Православная Церковь на Аля­ске до 1917 года. С. 331-333.

^[76] См.: М. З. Как это все согласиить с принципами Американской Конституции? // ПАВ. 1897. № 11. С. 201.

^[77] Там же.

^[78] Вести с Прибыловых островов. Акт от 23 сентября/5 октября 1897 г. Остров Св. Георгия. Аляска // АПВ. 1897. № 8. С. 259.

^[79] Государственный секретарь Джон Шерман писал российскому посланнику Эрн­сту Карловичу Коцебу: «I am in receipt of a letter from the Secretary of the Treasury stating that the agent of his Department in the Pribilof Islands will be instructed henceforth to per­mit the duly accredited representatives of the Greek Church in Alaska to land on those islands, whenever and as often as they may desire, subject to the discontinuance of this permission, when­ever, in the judgment of the resident Agent, such discontinuance may be necessary for the best interest of the United States Government» (Letter from John Sherman, Department of State, to Mr. E. de Kotzebue. March 11, 1897. Washington. АВПРИ. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 559. Л. 70-70об.).

^[80] М. З. Цит. соч. С. 199.

^[81] Николай, епископ. Письмо Вильяму Мак-Кинли, Президенту Соединенных Шта­тов // АПВ. 1899. № 1. С. 6-7, 8. См. также: Прощальное послание преосвященнаго Нико­лая к президенту Соединеныых Штатов // Прибавления к Церковным ведомостям. 1899. № 5. С. 217-218.

^[82] Иннокентий (Пустынский), еп. [Аляскинский]. У котиков // АПВ. 1907. № 21. С. 406.

^[83] Там же.

^[84] Подробно об истории Петропавловского и Георгиевского приходов см.: Климент (Капалин), митр. Русская Православная Церковь на Аляске до 1917 года. С. 445-452.

^[85] Подробно см.: Там же. С. 261-263.

^[86]       Кедровский Р., свящ. Краткое церковно-статистическое описание Свято-Георгиевской,
на острове Св. Георгия, церкви и ее православного прихода // АПВ. 1899. № 6. С. 175-176.

^[87] См.: The Orthodox Church in America. SS. Peter and Paul Church. St. Paul Island, AK. (англ. яз.): http://oca.org/parishes/OCA-AK-STPSPP.

 

Климент, митрополит Калужский и Боровский. Православная Церковь на Североамериканском континенте после продажи Аляски Соединенным Штатам. Острова Прибыловы // Богословские труды. Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви. Москва, 2012. Вып. 43 – 44. — С. 541 — 568. — 1,0 п. л. 1,75