Климент, архиепископ Калужский и Боровский (Капалин Г. М.). Миссионерское служение Русской Православной Церкви на Аляске // Богословско-исторический сборник. Калуга, 2003. Вып. 1. ‑ С. 35-78 ‑ п.л. 2,75

 

МИССИОНЕРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ НА АЛЯСКЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1794 г. на Аляску прибыла первая православная духовная мис­сия, которая состояла из монахов Валаамского и Коневского мо­настырей, а также Александро-Невской лавры. Благодаря этому со­бытию Аляска занимает исключительно важное место в истории Православия в Америке. Именно с Аляски — самой отдаленной северо-западной части Американского континента — через русских миссионеров свет православной веры стал распространяться по всему Западному полушарию.

Открытие Америки Христофором Колумбом в 1492 г. и заселение ее территорий европейцами происходило с восточных окраин конти­нента. Православная вера с ее духовным наследием и традициями пришла в Америку «иным путем» — с самой далекой и суровой се­верной части материка, символизируя тем самым, что путь следова­ния за Христом — это путь подвига, который требует усилий со сто­роны человека. Русские монахи-подвижники, прошедшие духовное становление в монастырях Северной Руси и привычные к лишениям и трудам в экстремальных климатических условиях, самоотвержен­но подвизались в миссионерском служении на севере американского континента. Насаждая веру во Христа в сердца местных жителей и евангельские принципы в их жизнь, они сделали Аляску колыбелью Православия в Америке.

Столетнее пребывание многоязычной православной России на Аляске оказало глубокое духовное воздействие на ее коренные наро­ды — алеутов, эскимосов и индейцев. Оно способствовало развитию их национальной культуры, ибо в многонациональной России все на­роды имели возможность сохранять свою самобытность, которая че­рез привитие к Церкви Христовой не уничтожалась, а приобретала новый, возвышенный смысл. Русские путешественники и миссионе­ры первыми познакомили жителей Аляски с цивилизацией того вре­мени. Они составили первые топографические, климатические и эт­нографические описания Аляски и прилегающих к ней островов. Проповедуя Слово Божие, русские миссионеры стремились опирать­ся на добрые стороны жизни и нравов туземцев, приемлемые в хрис­тианстве. Они также способствовали развитию их родного языка, обогащая его христианскими понятиями и представлениями. Таким образом, быт, нравы и культура местных народов получали христи­анский смысл и одухотворялись.

Совсем иное отношение к себе туземцы почувствовали после про­дажи Аляски моноязычной Америке. Алеуты, эскимосы, индейцы и даже креолы^[1] не получили американского гражданства и были при­равнены к дикарям. Это дало возможность новым правителям не считаться с ними, а представителям торговых компаний, искавших легкой наживы, в союзе с близкими по духу протестантскими мис­сионерами беспощадно эксплуатировать их. Сухой протестантизм с его юридическим подходом имел своей целью не христианизацию жизни местного населения, а вовлечение как можно большего числа членов в свои конгрегации. Протестантские миссионеры, хлынувшие на Аляску вместе с большим бизнесом, занимались американизацией местных народов. Пренебрегая свободой их самоопределения, они насаждали американский образ жизни, проявляя открытую нетерпи­мость к Православию и родной для них культуре. Они проводили американскую социальную и образовательную политику, направле­нную на искоренение всего самобытного в жизни и быту народов Аляски.

Первые семена православной веры были принесены на Аляску русскими деловыми людьми — промышленниками, приехавшими сюда сразу после ее открытия, и только спустя 50 лет после этого ду­ховная целина стала возделываться русскими иноками-миссионерами. Эти жертвователи жизнью «ради Христа» два столетия назад, «не устрашаясь ни необъятных дебрей Сибири, ни безбрежного океана, ни ужасов сурового климата, мужественно принесли свет Христова учения на берега новооткрытой русскими промышленниками северо­западной окраины Нового Света и, полив семя его своею кровью, прочно насадили… среди туземного населения»^[2].

«Мало кто в Америке, да и на Аляске, — пишет епископ Аляскин­ский Григорий (Афонский), — сможет сказать, что такое — Российско- Американская компания, когда она существовала и каковы были ее цели? Зато другое, неземное и вечное, что пришло на Аляску с теми же промышленниками и купцами и потом было утверждено миссио­нерами-героями, осталось, как русское наследство, и по сей день су­ществует и известно на Аляске всем… Русское наследство на Аляске за двести лет — это Православная Церковь»^[3].

В научном мире есть концепция, что именно этим путем, из Азии, через цепь островов прибыли на Аляску, а с Аляски расселились по всей Северной и Южной Америке ее древнейшие обитатели — индейцы.

ОТКРЫТИЕ АЛЯСКИ

Начало XVIII столетия было ознаменовано для России исследо­ванием своей территории и особенно изучением своих восточных пре­делов. Царь Петр I, правивший страной с 1689 г. по 1725 г. (с 1721 г. — император), стремился расширить географические познания о ней. В 1719 г. он послал на восточные окраины России экспедицию в со­ставе Феодора Лужина и Ивана Евреинова с целью изучить, отделя­ется ли Азия от Америки. Эта экспедиция, пропутешествовав два го­да, исследовала только Камчатский п-ов и Курильские острова. В 1721 г. ученые возвратились в Петербург и доложили Петру I о ре­зультатах своей поездки.

27 декабря 1724 г. Петр I направил новую экспедицию для дальней­шего исследования восточных границ России. Ее возглавил капитан- лейтенант Витус Беринг (1680-1741), датчанин по происхождению, служивший в русском флоте с 1704 г. 5 февраля 1725 г. Беринг от­правился из Петербурга в путешествие. В течение года на лошадях, собачьих упряжках и пароходом через порт Охотск он добирался до Камчатки. В Нижнекамчатске Беринг стал готовиться к дальнейше­му путешествию по морю. Построив и снарядив корабль «Святой Гавриил», 21 июля 1728 г. он вышел в море и взял курс на север. 10 ав­густа В. Беринг доплыл до большого острова, который назвал остро­вом Святого Лаврентия, по имени святого, чья память отмечается Православной Церковью в этот день. Продолжая путешествовать, он достиг 67 градусов 30 минут северной широты и вернулся обратно. После возвращения в 1730 г. в Санкт-Петербург Беринг докладывал, что Азия и Америка разделены.

В 1732 г. Сенат решил послать новую экспедицию на Камчатку. Командование ею снова было поручено Витусу Берингу. Его помощ­ником был назначен капитан Алексей Ильич Чириков (1703-1748), который также принимал участие в первой экспедиции. Епископ Ин­нокентий Иркутский (Неронович), бывший на Иркутской кафедре с 1732 г. и отвечавший в Церкви за капелланов в морском флоте, про­явил большой интерес к этому путешествию Беринга и направил с экспедицией иеромонаха Илариона (Трусова) и священника Игна­тия Козыревского. Он также снабдил их иконами и необходимой церковной утварью, чтобы по воскресным дням и православным праздникам для ее членов совершались богослужения.

Прибыв в Охотск, Беринг приступил к строительству двух новых кораблей: «Святой Петр» и «Святой Павел» . Весной 17^0 г . баа ко­рабля были готовы к плаванию и вместе отправились из Охотска на Камчатку. Первым кораблем командовал сам Беринг, а вторым — А. И. Чириков. На Камчатском п-ове в Авачинском заливе они нашли более удобное место, чем Охотск, где основали новое поселение — Петропавловск. Там они провели зиму, и 4 июня 1741 г. экспедиция Беринга продолжила свое путешествие из Петропавловска на восток. Первое время оба корабля плыли вместе, но 20 июня они вошли в по­лосу сильного тумана и потеряли друг друга. Несколько дней Беринг искал второй корабль, после чего отдал приказ плыть на северо- восток. В свою очередь Чириков на корабле «Святой Павел» продол­жал экспедицию самостоятельно. Корабль «Святой Петр», на кото­ром плыл Беринг, достиг Аляски 18 июля 1741 г. В журнале записей на корабле говорится: «12.30 дня мы увидели снегом покрытые горы и между ними высокий вулкан»^[4].

20 июля, в день памяти пророка Илии, на корабле «Святой Петр» в районе бухты Якутат недалеко от горы, которая у местного населе­ния называется Ваасента-Шаа, была совершена первая православная Литургия на Аляске. По празднику этого дня гора была названа го­рой Пророка Илии. Литургию совершили иеромонах Иларион (Тру­сов) и священник Игнатий Козыревский^[5]. Но это еще не было нача­лом православной миссии на Североамериканском континенте.

ПЕРВЫЕ СЕМЕНА ПРАВОСЛАВИЯ

С открытием Аляски туда стали приезжать русские купцы и про­мышленники, которых на вновь открытые Российские территории, главным образом, привлекали морские промыслы и обилие пушных зверей. Со временем там стали образовываться промышленные ком­пании (тульского купца Орехова, вологодского Панова, иркутского Киселева, якутского Лебедева и др.), которые в основном занимались охотой и скупкой у местного населения пушнины. Они открывали все новые и новые земли и острова, привозили русских охотников и рабочих людей, знакомились и налаживали деловые отношения с пле­менами местных народов. Несмотря на то, что их пребывание на Аляске обычно было непродолжительным, носило коммерческий ха­рактер, а целью отношений с местным населением было получение выгоды, уже в тот первоначальный период Русской Аляски отдель­ные промышленники положили основание христианской проповеди среди ее жителей.

Особенностью русского проникновения на Аляску явилось то, что русские переселенцы были открыты для деловых, дружествен­ных и семейных связей с местным населением и без особых ограни­чений и осторожности допускали туземцев к себе. Русские не иско­реняли их культуры, а вносили в нее христианское понимание. При­езжая на Аляску, русские селились обычно среди местных жителей и не вытесняли их с земель. Они одевались в те же одежды, имели те же орудия для промысла, что и местные жители. Так что, когда ан­глийский капитан Джеймс Кук посетил Алеутские острова в конце столетия, он не мог отличить славян от коренных жителей Аляски^[6].

Такое отношение располагало аборигенов к русским поселенцам, способствовало распространению среди них культуры русских, и ве­ра русского народа становилась верой местного населения. «Православ­ные миряне принесли православную веру в Северную Америку, крес­тив первых обращенных (зачастую своих жен-туземок и потомков- креолов), и даже построили первые часовни»^[7]. Как уже говорилось, первыми русскими поселенцами на Аляске стали лица купеческого происхождения, а купцы в России славились своей истовой вер­ностью Православию, особой тщательностью в соблюдении тради­ций. Они стремились передать свою веру и туземцам.

Религиозные представления эскимосов, алеутов и индейцев Аляски были примитивными, у них «не было определенной религи­озной системы»^[8], но при этом нравственные нормы, «заменявшие им религию, были чисты и возвышенны»^[9]. Простота в вере и высокая нравственность создавали благоприятные условия для распростра­нения русскими предпринимателями христианства в их среде.

О принятии эскимосами и алеутами Православия в этот период мы имеем немногие свидетельства. В основном они принадлежат святителю Иннокентию (Вениаминову), митрополиту Московско­му. В свою бытность епископом на Аляске он писал: «казак Андреян Толстых, около 1743 г. открывший острова, известные под именем Андреановских, вероятно, первый начал крестить тамошних жите- лей»^[10]. В 1759 г. мореход^[11] из Вологодской губернии Стефан Глотов на корабле «Иулиан», принадлежавшем московскому купцу Никифо­рову, открыл Лисьи острова и «так подружился с местными жителя­ми, что их тоэн (начальник) позволил ему окрестить своего малолет­него сына и даже вывезти его на Камчатку». Известный под христианским именем Ивана Глотова, он прожил в России несколько лет, «выучился русскому языку и грамоте и возвратился на родину с властью главного тоэна (над всеми островами)» и «способствовал распространению христианства среди своих соплеменников»^[12]. Джон Ледиярд, сотрудник капитана Джеймса Кука, прибывший в составе его экспедиции на Уналашку в 1778 г., писал в своем дневнике, что нашел там русскую колонию численностью около 500 человек, и что сам он «был свидетелем того, как ночью русские, алеуты и камчадалы вместе пели вечерние молитвы»^[13].

Рост интереса к Аляске среди русского купечества и приток туда новых людей способствовали распространению христианства среди местного населения. Увеличение количества компаний на Аляске постоянно уменьшало их торговые прибыли, что заставляло деловых людей укреплять связи с местным населением. Убеждая алеутов принять Православие и креститься, промышленники, по свиде­тельству святителя Иннокентия, приобретали «себе более привер­женцев: ибо окрещенные алеуты, уважая восприемников своих, как отцов, служили им исключительно и усердно, и никто другой из рус­ских не мог приманить к себе чужих крестников»^[14].

Хотя свидетельств о распространении христианства на Аляске в этот период немного, тем не менее они убедительно говорят о том, что, имея деловые отношения с русскими людьми, воспринимая от них технические достижения того времени, местные народы Аляски одновременно воспринимали и веру, которую имели русские. Про­светительская деятельность в эти годы еще носила случайный харак­тер и только подготавливала почву для работы будущей специально организованной для этого православной миссии.

Новый этап освоения русскими Аляски и распространения там православной веры связан с именем уроженца города Рыльска Кур­ской губернии Григория Ивановича Шелихова. Происходивший из бедной мещанской семьи, он ушел в богатую природными ресурсами Сибирь с целью организовать свое дело. Вместе с курским купцом И. Л. Голиковым ему удалось снарядить несколько удачных экспе­диций на Алеутские острова. В те времена компании обычно образо­вывались только для одного путешествия, и после возвращения суд­на с грузом доходы делились между пайщиками, а предприятие распадалось. Планы Шелихова были гораздо шире: руководствуясь не одной только коммерческой выгодой, но и сознательным чувством русского гражданина, он желал «упрочить за Россией новооткрытые земли и острова, привести их обитателей в ее подданство, завести оседлость и привить гражданственность везде, где только предостав­лялась возможность»^[15].

С этой целью 21 июня 1784 г. на трех галиотах он отправился в пла­вание к берегам Америки, чтобы основать там постоянные поселения русских. Вместе с ним в путешествии участвовали около 200 промыш­ленников, а всего, с учетом команды — без малого 300 человек. Воз­главил флотилию корабль «Три Святителя», на котором плыл сам Г. И. Шелихов вместе с женой Натальей Алексеевной. Прибыв на Кадьяк — наиболее крупный и расположенный недалеко от матери­ковой Аляски остров, он основал там первое русское постоянное по­селение в Трехсвятительской гавани, получившей свое название по имени флагманского корабля^[16]. Так начала свою деятельность в Аме­рике «Шелихова и Голиковых промысловая компания»^[17], которая впо­следствии (в 1799 г.) была преобразована в Российско-Американскую компанию, находилась под покровительством императора, управля­лась из Петербурга и имела монопольные права на торговлю и охоту в Америке. Предоставление правительством ряда привилегий компа­нии привело к исчезновению на Аляске частных компаний, посколь­ку предприниматели-одиночки не могли выдержать конкуренции и были вынуждены закрывать свои предприятия^[18].

Приезд на Аляску русских поселенцев был встречен местным на­селением недоброжелательно. Как следует из рапорта Шелихова и Голикова на имя митрополита Санкт-Петербургского и Олонецкого Гавриила (Петрова, 1730-1801), первое время местные жители не желали иметь с ними «мирного и дружелюбного обхождения», и они смогли склонить их к сотрудничеству с компанией и подчинить Рос­сийской империи только с помощью «оборонительных сражений и ласковыми средствами»^[19]. Политика развития деловых контактов с местным населением на основе дружественных отношений принесла положительный результат. Вскоре местные жители стали проявлять к Шелихову «со всеми находящимися здесь людьми искреннюю лю­бовь»^[20]. Их расположенность и доверие к нему были так велики, что он мог отправлять на промысел во главе дружины в тысячу алеутов лишь одного своего рабочего с полной уверенностью в его безопас­ности.

Помимо развития деловых отношений Шелихов много уделял внимания просветительской работе среди местного населения. Его заботами на Кадьяке была организована школа для алеутских маль­чиков, в которой преподавалась российская словесность, Закон Бо­жий и навигация. Девочек обучали рукоделию и ведению домашнего хозяйства. В 1787 г. он вывез 12 мальчиков для обучения в Иркутск.

Шелихов был и первым активным миссионером на Аляске. Он стал регулярно совершать богослужения, на которых присутство­вали по желанию и алеуты. В рапорте митрополиту Гавриилу он пи­сал: «видя в воскресные, праддаинны е и другие именитыд дни бо­гослужение наше, хотя оное и без священнического действия происходило, но с отправлением вечернего и утреннего, а вместо Литургии — чтения и пения часов и молебнов по чиноположению, наиусерднейше возжелали и они воспринять веру христианскую»^[21]. Алеуты к вере русских относились с особым почтением и с желанием принимали Крещение. Шелихов писал, что алеуты, принявшие хрис­тианство, с большим «прилежанием и страхом Божиим бытие свое препровождают, что токмо сие единому промыслу о них Всевышнего приписать»^[22]. За два года пребывания на Аляске Шелихов лично крестил 40 человек. В своих записях он свидетельствует: «Я уве­щевал их хранить православную веру, которую они приняли со­гласно закона»^[23].

Пробыв на Аляске два года, Шелихов вернулся в Россию, поручив управление компанией К. А. Самойлову, которого в 1788 г. сменил Евстрат Деларов^[24]. За время своего пребывания на Аляске Шелихов основал несколько поселений русских промышленников не только на о. Кадьяк, но и на соседнем о. Афогнак и материковой Аляске — на п-ове Кенай. Уезжая из Америки, он оставил управляющему ком­панией наставление не только заниматься промыслом, но и «рассе­лением российских артелей для примирения американцев и прослав­ления Российского государства»^[25]. В 1791 г. начатое им дело про­должил новый управляющий компанией — Александр Андреевич Баранов, который сразу после прибытия туда принялся укреплять ее положение за счет создания новых поселений.

До середины 90-х гг. XIX столетия миссионерская деятельность на Аляске не имела систематического характера и организованности. В основном просветительской деятельностью занимались миряне, находившиеся на службе у компании, и редко заплывавшие на Аляс­ку в составе экспедиций православные священники. Шелихов за вре­мя своего пребывания на Аляске хорошо ознакомился с положением дел и, как дальновидный политик и человек с государственным мыш­лением, понял важность организации на Аляске духовно-просвети­тельской работы. Он первый поставил вопрос о назначении постоян­ной духовной миссии для проповеди Евангелия среди местного населения, считая, что ее работа значительно укрепит дело компании и будет способствовать распространению русского влияния.

Кроме того, он считал, что деятельность миссионеров повысит мо­ральную жизнь русского населения Аляски, а также ускорит христи­анизацию местных народов, исповедующих язычество. Во время свое­го пребывания в Петербурге Шелихов решил получить разрешение о направлении на Аляску миссионеров, и в своих обращениях он сформулировал свое видение первой миссии и ее задачи.

ЗАБОТЫ О НАПРАВЛЕНИИ ДУХОВНОЙ МИССИИ НА АЛЯСКУ

После прибытия в Петербург Г. И. Шелихов вместе со своим ком­паньоном И. Л. Голиковым сразу стал хлопотать о направлении на Аляску православных миссионеров в духовном звании. В упомяну­том рапорте на имя митрополита Санкт-Петербургского Гавриила, указав на состояние просветительских дел на Аляске, они писали: «Недостает нам теперь единого искусного и сообразного с начинани­ями сими, могущего показать собою оным благонравием новопросве­щенным познанием христианской веры людям, примерного доброде­телями священника»^[26]. Изложив просьбу о направлении миссионеров в священном сане, они просили, чтобы определенным для служения на Аляске священнослужителям были выданы два антиминса, один из которых постоянно находился бы в храме, для чего «устроенная на острове Кыктак^[27] часовня может быть превращена в церковь»^[28], а другой использовался бы для миссионерских поездок по Алеут­ским островам, «на коих также довольное число людей, восприявших христианскую веру находится»^[29].

Ходатайствуя о направлении на Аляску миссионеров, просители обещали взять на себя все расходы по устройству храма и обеспече­нию его необходимой утварью. Кроме того, компания брала на себя полное содержание причта. Касательно будущей подготовки священ­ников для служения в Америке и с целью более успешного «рас­пространения и истолкования на природном языке учения святой христианской веры»^[30], в рапорте своем они рекомендуют посылать молодых способных американцев в Иркутскую семинарию «для со­вершеннейшего обучения богословию, которые и содержаны будут на их, просителей, счет»^[31]. Получив духовное образование, указыва­лось в рапорте, «достойные из оных учеников» могут быть посвяще­ны в сан священника и диакона.

В рапорте, поданном на имя митрополита Гавриила, имеется та­кая деталь:когда речь идет о нправллеии и на Алкскк крикикд, де­лается ссылка на кого-то из известных священников Белгородской и Курской епархий, но при этом имена их не указываются, место для имен в рапорте оставлено пустым : В н^^м говорится :«Такого весьма учительного Белгородския и Курския епархии, города Курска… прихода, священника… и находим способна»^[32]. По всей видимости, Шелихов хотел, чтобы туда был направлен кто-нибудь из знакомых ему священников Курской епархии, но не нашел желающих поехать, а поэтому сделал пропуски для имен с надеждой, что такого сможет найти.

После долгих безрезультатных поисков кандидата из женатого духовенства, Г. И. Шелихов решает образовать миссию из монашест­вующих. С этой целью он посетил Валаамский монастырь, где имел беседу с его настоятелем архимандритом Назарием. Во время посе­щения Валаама Шелихов увидел, что природа и климатические усло­вия там такие же, как и на Аляске, и пришел к заключению, что Ва­лаамские монахи стали бы хорошими миссионерами в Америке. Эту идею помог ему осуществить граф Платон Александрович Зубов, ко­торый имел хорошие отношения с правительственными кругами в Петербурге.

После рассмотрения предложения Шелихова, обер-прокурор Святейшего Синода, граф А. И. Мусин-Пушкин, представил об этом доклад императрице Екатерине II. В своем рапорте он прямо указы­вал, что миссия на Аляску должна состоять из монашествующих. 4 мая 1793 г. обер-прокурор объявил Святейшему Синоду, что Ека­терина II согласна с направлением на Аляску миссионеров. Попече­ние о подборе и подготовке кандидатов для этого служения импера­трицей было возложено на митрополита Санкт-Петербургского Гавриила. И, в частности, ему указывалось, «чтобы он, получая све­дения об успехе сего дела, рапортовал Святейшему Синоду для до­несения Ея Величеству»^[33].

В сентябре 1793 г. митрополит Гавриил докладывал Святейшему Синоду, что миссия на Аляску готова в составе трех иноков Валаам­ского монастыря. Из них главой миссии был рекомендован иеромо­нах Иоасаф (Болотов), которого для упрочения авторитета миссии предлагалось возвести в сан архимандрита. «Хотя сам Иоасаф ничего не желает, — говорилось в рапорте митрополита Гавриила Святейше­му Синоду, — но для оного народа нужно сколько-нибудь пред­ставить ему важность сего богоугодного дела видами, могущими их пленить. А посему просим исходатайствовать у Государыни соизво­ления дать Иоасафу шапку и крест»^[34]. Вследствие чего, по распоря­жению Екатерины II, иеромонах Иоасаф был возведен в сан архи­мандрита.

В октябре того же года митрополит Гавриил, по причине обшир­ности территории и большого количества людей, проживающих на Аляске, просил обер-прокурора Святейшего Синода увеличить мис­сию. Архимандриту Иоасафу предстояло поселиться на о. Кадьяк, который находится на расстоянии более 160 км от материка, где мис­сионерам также предстояло вести христианскую проповедь от мыса Святого Илии на юго-западной части Аляски до конца Аляскинского п-ова, которые разделены расстоянием в 2 300 км. На протяжении всего этого морского побережья на глубину 50 км обитало до 100 000 местного населения. Также митрополит Гавриил, указывая на отсут­ствие у готовящихся к отъезду на Аляску миссионеров личных цер­ковных вещей и имущества, просил обер-прокурора ходатайствовать перед императрицей о выдаче им пособия в размере: возглавля­ющему группу архимандриту — 400 руб., а остальным — по 200 руб. 31 октября обер-прокурор докладывал Синоду, что Екатерина II одобрила решение добавить к группе двух иеромонахов и двух диа­конов из монашествующих, а также определила для отправляющих­ся в Америку из «палестинских сумм» старшему архимандриту Иоаса- фу 500 руб., а остальным — по 250 руб.

К концу 1793 г. Кадьякская миссия была сформирована, и 21 де­кабря Санкт-Петербургская духовная консистория выдала ее членам паспорта. Миссия состояла из шести монахов и двух послушников. Ее возглавил архимандрит Иоасаф (Болотов). Кроме него в ее состав входили: иеромонах Макарий (Александров) из Коневского монас­тыря, иеромонах Ювеналий (Говорухин), иеромонах Афанасий (Ми­хайлов) и монах Герман — все из Валаамского монастыря, иеро­диакон Нектарий (Панов) из Александро-Невской лавры, послуш­ник Михаил Феодорович Говорухин из Коневского монастыря (брат иеромонаха Ювеналия) и послушник Валаамского монастыря Кось- ма Алексеевич Евсеев.

Из жизнеописаний членов первой духовной миссии (см. При­ложение 1) видно, что все они, за исключением архимандрита Иоаса- фа, не имели богословского образования. Свою подготовку к миссио­нерскому служению они прошли в монастырях, которые особенно славились строгой подвижнической жизнью. Их наставниками были старцы и отшельники с глубоким пониманием души человека. Один из них — архимандрит Назарий, наместник Валаамского монастыря, назначенный на эту должность митрополитом Санкт-Петербургским Гавриилом в 1785 г. По свидетельству святителя Игнатия Брянчани­нова, архимандрит Назарий славился «духовными познаниями и опытностью»^[35]. В своей духовной жизни он большое внимание уделял внутреннему состоянию. Имея отшельническую келью, он по не­сколько недель проводил в уединении, чтобы «внимательней по­смотреть в себя, подробнее высмотреть в себе человека, потом, из собственных живых опытов и наблюдений почерпать наставления для подчиненных, руководить их к исправлению нравов…»^[36]

Архимандрит Назарий являлся духовником монаха Германа и благословил его на монашеский подвиг, под его духовным руко­водством также проводили монашескую жизнь и другие пять членов миссии. До своего назначения на Валаам архимандрит Назарий был духовником Саровской пустыни, где в то время начинал иноческую жизнь преподобный Серафим, и вполне вероятно, что он был духов­ным наставником тогда еще молодого послушника, будущего Саров­ского старца. После настоятельства на Валааме архимандрит Наза- рий вернулся в Саровскую пустынь, где и закончил свою жизнь.

Под руководством таких наставников прошли духовное станов­ление подвижники-миссионеры, которые стали примером благочес­тия для других, обладали твердой верой и выполняли свое служение с полным самоотвержением, мужественно перенося все лишения и трудности. Они были готовы в случае необходимости на любые по­двиги. Это засвидетельствовали монахи — члены первой духовной миссии в Америке, которые приводили ко Христу и научали еван­гельским заповедям любви окружавшее их население Аляски прежде всего своей жизнью.

Когда состав миссии на Аляску был окончательно определен, мит­рополит Гавриил обеспечил миссионеров необходимыми церковны­ми предметами, облачением и богослужебными книгами. С согласия Святейшего Синода, из хранившихся в Александро-Невской лавре предметов церковного обихода для помощи православным на Балка­нах архимандрит Иоасаф получил евхаристические сосуды, серебря­ный комплект для теплоты, серебряное кадило, богослужебное Еван­гелие в серебряном окладе, а также облачение для священников и диаконов, несколько воздухов и покровцов из парчи. Из Московской Синодальной типографии были выданы 24 наименования богослу­жебных книг и 21 книга различных толкований, руководств, слов и поучений.

Докладывая Святейшему Синоду о готовности миссионеров к отъ­езду на Аляску, митрополит Гавриил указал на необходимость дать им инструкцию, аналогичную той, которая была дана тобольским миссионерам в 1769 г. Синод поручил митрополиту Гавриилу пе­реработать инструкцию тобольским миссионерам применительно к условиям миссионерской работы на Аляске. Составленная для аляскинских миссионеров инструкция под названием «Наставления архимандриту Иоасафу»^[37] была передана им перед их отъездом из столицы.

25 декабря 1793 г. миссионеры выехали из Санкт-Петербурга на Аляску через Москву и Иркутск. 16 марта они прибыли в Иркутск, где пробыли до 2 мая. При отъезде из Петербурга митрополит Гаври­ил поручил архимандриту Иоасафу подобрать в Иркутске в состав группы хоть одного женатого священника. Но, как видно из его пись­ма митрополиту Гавриилу, священников, желающих поехать на Аляс­ку, в Иркутске он не нашел. По этой причине «ради отдаленности места, куда они следовали»^[38], и поскольку в группе был только один иеродиакон, архимандрит Иоасаф решил постричь в монахи и руко­положить во диакона следовавшего с ними послушника Михаила Федоровича Говорухина. В постриге, который был совершен 20 ап­реля 1794 г., ему было дано имя Стефан. 30 апреля монах Стефан (Го­ворухин) был рукоположен во иеродиакона.

Кроме того, в Иркутске был пострижен в монашество с именем Иоасаф послушник Косьма Алексеевич Евсеев. Было предложено и монаху Герману принять священный сан, но он отказался, так как же­лал оставаться простым монахом^[39]. Таким образом, из Иркутска на Аляску миссия отправилась в составе уже восьми монахов, а также двоих послушников, которые присоединились к ним в Иркутске. Вместе с миссионерами на Аляску путешествовало 10 алеутов, кото­рых Шелихов привез в Россию учиться еще в 1786 г.

От Иркутска до Якутска миссионерам пришлось плыть 3 000 км по р. Лене. Далее до Охотска ехали верхом более 1 500 км. На этом участке пути их вещи везли около 100 лошадей. В Охотск путешест­венники прибыли 12 июля, а в середине августа на корабле «Три Свя­тителя» они отплыли в Америку. Вот что писали в своих письмах к архимандриту Назарию об этом путешествии монах Герман и архи­мандрит Иоасаф после прибытия на Аляску.

«Благодатью Всевышнего Бога, святых ради Ваших молитв, — писал монах Герман, — мы американских пре­делов достигли благополучно, все десять человек; под­робно описать столь великое странствие не дозволит краткость времени; в дороге находились круглый почти год; приключений, достойных памяти, никаких не встре­чалось, кроме некоторых от новости мест и от разнома­нерной езды; да разве за разговор простой любителям новостей, что по Охотской дороге, в верховой езде, напа­дали на нас медведи, а по океану встречали разных мор­ских зверей: китов, касаток, свинок, сивучей и других, коих довольно мы видели. Штормов больших не было, кроме одного»^[40].

В такой краткой форме описал свое путешествие монах Герман. Более подробно это сделал архимандрит Иоасаф:

«Я из Москвы отправился 1794 г., генваря 22 дня. Святую Пасху праздновал в Иркутске. Тут был с месяц. Из Иркутска Леною рекою, более 2 000 верст, плыли по­койно, во всяком довольстве. От Якутска до Охотска, бо­лее 1 000 верст, ехали верхами с братиею; а все имущест­во наше везли 100 лошадей; хотя рекою было и весело, но верхами и того лучше:по лесам, горам, буеракам всего насмотрелись. Пажити везде злачные, и время веселое — май, июнь, июль; но пасутся одни медведи; довольно на­видались; хотя они и смирны, но лошадей пестовать мас­тера. Прибыли в Охотск 13 июля, который стоит на са­мом берегу океана, и проезжали мимо Камчатки, через Курильскую гряду и цепь Алеутских островов. Чего ма­ло слыхал, то Бог привел видеть: котов морских, касаток, бобров; китов же подле самого нашего судна, на поверх­ности воды плавающих и играющих, довольно насмотре­лись. Зверьки небольшие, сажень по пятнадцать, да голо­ва саженей пять. Дорогою, начиная с Якутска, усердно желающих якутов всюду, всюду крестили; где река при­шла, тут и останавливаемся крестить. Хотя там и есть проповедники, но дорого за крещение берут; а морем по Алеутской гряде ехавши только два дня, заехали на ост­ров Уналашку и тут оолес ста леловек окрестили: они давно уже готовы к принятию крещения, ибо всегда с рус­скими промышленниками живут»^[41].

ПЕРВАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ 1794-1824

24 сентября 1794 г. миссионеры прибыли на о. Кадьяк (см. При­ложение 2), где находился в то время центр «Шелихола и Голиковых промысловой компании». Первое время они не имели определенного плана своей деятельности, и даже не знали места своего постоянного пребывания. В письме в Валаамский монастырь они писали: «Оста­новились на Кадьяке, но еще не на месте, а намерение наше на мате­рую землю, но не знаем, где понравится»^[42]. Прибыв на Кадьяк, мис­сионеры обнаружили, что администрация компании не была готова к их приезду. Ничего из того, что Шелихол обещал в Петербурге, на острове они не нашли: ни часовни, ни церковных предметов для совершения богослужений не было. Перед их глазами предстала картина морального разложения сибирских купцов и рабочих, и в то же время они увидели горячее тяготение к христианству местного населения.

По просьбе миссионеров администрация компании выделила по­мещение, где они организовали жизнь по монашескому уставу. При всей неопределенности в планах проведения миссионерской работы, первым их делом было построение на острове храма, на что управля­ющий компанией А. А. Баранов пожертвовал от себя лично 1 500 руб^[43]. В своем письме игумену Назарию архимандрит Иоасаф уже на сле­дующий год после прибытия на Кадьяк писал: «…состроили церковь, а время позволит — сделаем другую, да походных две, а то и пятую нужно сделать»^[44]. Первый построенный в Америке православный храм был освящен в честь Воскресения Христова (см. Приложение 3). Для лучшей связи с местным населением архимандрит Иоасаф при­гласил на работу в миссию переводчиком Осипа Прянишникова, купца из Тобольска, который знал три местных наречия: кинтакское, аляскинское и кенайское.

Монахи, движимые верой во Христа, с большим усердием присту­пили к выполнению своих миссионерских обязанностей, несмотря на трудности, которые они перенесли при путешествии в опасных ар­ктических водах. Они не имели страха перед незнакомым населе­нием. Первый год их трудов принес хорошие результаты^[45]. За первые два месяца после приезда иеромонахи Макарий и Ювеналий, «на ма­лейших кожаных лодочках, не взирая на все опасности»^[46], объехали весь о. Кадьяк и крестили всех его жителей. Согласно официальному рапорту за 1796 г., на о. Кадьяк и прилежащих к нему островах, а так­же на континентальной части Аляски было крещено 6 740 алеутов и совершено 1 573 венчания^[47]. Архимандрит Иоасаф писал игумену На- зарию о принятии христианства местным населением на о. Кадьяк и их нравах:

«…Более 7 000 американцев перекрестил… народ доб­рый, но бедный. Так усердно приемлют Крещение, что все свои шаманские наряды изломали и сожгли. Вы хотя и стращали нас нагими, но, благодаря Бога, о целомуд­рии имеют понятие; хотя не нарядны, однако не нагие, и опрятнее еще русских ходят: платье носят хотя небога­тое, из птичьих шкурок, но длинное, до пят, и без пол сшитое, наподобие стихаря; одна прореха — только голо­ве пройти; щеголи бобровое платье носят. Пища: рыба и разные коренья… Описал бы вам все здешнее поведение, но, простите, времени еще недостает. То креститься при­ходят, то — венчаться, кто — поучаться закону, а никого и оскорбить отказом не хочется»^[48].

Этот успех миссии был обусловлен тем, что жители островов и по­бережья Аляски, имея постоянные деловые отношения с русскими промышленниками и их рабочими, уже знали о христианстве и в не­которой степени были подготовлены к его принятию. Кроме того, мо­ральная и религиозная настроенность членов миссии, их самоотвер­женный труд располагали местное население к принятию христи­анства. Из письменных свидетельств того времени видно, с каким во­одушевлением трудились прибывшие на Аляску монахи, используя все свои силы и способности. В том же письме к игумену Валаамско­го монастыря Назарию архимандрит Иоасаф писал:

«За ваши святые молитвы мне Бог создал братство теплое и любовное; впредь не знаю, как Бог укрепит, а те­перь все хорошо… Отец Герман у меня в хлебне с отцом Иоасафом, бывшим Кузьмою Алексеевичем; отец Мака­рий Коневский, сверх моего чаяния, по здешнему месту весьма способен. Я думал, что и не доедет, а он почти один половину острова объехал, крестил и венчал, а на сем транспорте отправился на остров Уналашку и дру­гие около него лежащие острова крестить. Афанасий тут учится службе, а больше за огородами ходит да землю ро­ет. Отец Нектарий, также добрый иеромонах Ювеналий, довольно рачителен, а брат его, произведенный в Иркут­ске в иеродиаконы, отец Стефан, хотя и молодой чело­век, но такой добрый, простонравный, услужливый и ум­ный, что хотя бы из Валаамского братства выбрать, так и днем с огнем наищешься столь способного по здешнему месту»^[49].

Другим важным свидетельством того времени, повествующим о жизни и деятельности миссионеров на Аляске, является переписка с игуменом Валаамского монастыря Назарием монаха Германа. В од­ном из своих писем в живых и безыскусных выражениях он описы­вает состояние миссионерского дела на Аляске, взаимоотношения миссионеров между собой и их душевное устроение:

«Американцы к крещению идут весьма охотно: крес­тилось без малого тысяч семь, а на Уналашке, во время проезда сквозь Алеутские острова, неволею в одну бухту противным ветром нас загнанных алеуты своею ласко­востью и желанием крещения весьма нас удивили. Ныне отправляются для проповеди и крещения отец Макарий по Алеутским, Лисьевским и Андреяновским островам, а после в скором времени, отправится отец Ювеналий на матерую, начиная с Кенайской губы — в Чугачи^[50], Алег- мют, дальние Колоши^[51] и другие многие языки, даже до Чилхата. Ах! здесь, восхитившись я духом, при всей крат­кости времени к продолжению истории, урвал кратчай­шую минутку, несколько прибавлю речей. Находясь между вёдром и ненастьем, меж радостей и скуки, между довольством и недостатком, сытостью и гладом, теплом и холодом, при всех моих печалях, обретаю нечто веселя­щее меня, когда слышу разговоры между братиею о про­поведи и о разделении для того себе разных пределов: особливо — прение между иеромонахами Макарием и Ювеналием, ибо они и вокруг Кадьяка пускались на ма­лейших кожаных лодочках, не взирая на все морские опасности, а отец архимандрит основался с нами, как будто с малыми детьми, в гавани. Также и далее прос­тирая те иеромонахи свои мысли, некогда прохаживаясь в своей гавани, где и я, грешный, случился быть между ними, взошли мы на холмик к полуденной стороне, сели, смотря на океан, и между прочим начали говорить, кому из нас куда идти для проповеди, ибо приближалось тогда время отправления судов, на коих тем должно было ехать. И вышел между ними в то время спор, для меня убогого утешный и радостный. Есть на Куковских картах назначено к северу: по одной реке живут русские люди, а у нас об них разные слухи, о коих мы между разговора­ми тогда напоминали, желая как бы с ними видеться. Отец Макарий начал говорить: «Я, по намерению свое­му, если Бог изволит, когда буду на Алеутских островах, по пристойности же должен быть и на Аляске, куда меня аляскинцы уже и звали, и как к той стороне ближе те рус­ские, то буду искать способов, как бы проведать досто­верно о них». А отец Ювеналий, услышав про Аляску и не дав от ревности более тому говорить, с торопливостью духа тому сказал: «Аляска по всему моей части подле­жит, то прошу покорно меня тем не обижать; как судно ныне отпускается в Якутан (Якутат — прим. авт.), то я и проповедь должен начинать с юга, и, проходя вдоль по океану к северу и обшед Кенайскую губу, непременно в здешнюю гавань нужно идти по Аляске». Слушая то, отец Макарий покрывался унынием и, приняв печаль­ный вид, говорил умиленно: «Нет, батюшка, ты меня тем не тесни; сам ты знаешь, — цепь Алеутских островов со­вокупилась с Аляскою, то непременно моей части подле­жит, а оттуда — весь северный берег; тебе же, если из­волишь, довольно на весь твой живот южная часть Америки». Я же, нижайше слушая таковое прение, при­ходил от радости в восторг. Почти как необычайные, иеромонахи отец Макарий и отец Ювеналий пылают всегда ревностью и стремятся во все стороны; а отец Афанасий дома для нас, чтоб не были без иеромонаха: и править службу, и крестить приходящих»^[52].

Хотя в письме монаха Германа и говорится о намерении иеромо­наха Макария посетить континентальную Аляску, но, тем не менее, с проповедью он отправился на о. Уналашка, где построил церковь и проповедовал Евангелие среди местного населения. Позднее он рас­пространил свою деятельность еще на 24 острова. Всего он крестил около 2 500 местных жителей и совершил 536 венчаний, причем 36 браков из этого количества были браки русских с алеутами.

Иеромонах Ювеналий в мае 1795 г. с Кадьяка направился на кон­тинентальную Аляску в Нучен^[53], где и путешествовал, проповедуя Евангелие. В районе Нучен он крестил более 700 чугач, после чего перешел на Кенайский п-ов, где совершал богослужения в Николаев­ском редуте^[54], здесь он привел к христианству все местное население. Однако его апостольская миссия окончилась в 1796 г. вместе с его жизнью. Он был убит индейцами-атабасками^[55] возле оз. Илиамна (см. Приложение 4). За короткий период своей миссионерской дея­тельности он привел к христианству более 5 ООО «красных» ин­дейцев, и даже после мученической кончины память о его святой подвижнической жизни сохранялась среди местных жителей. Вдох­новляемые примером его жизни, новые поколения индейцев обраща­лись к вере во Христа.

В результате миссионерской деятельности русских монахов на Аляске были крещены тысячи туземцев и построено несколько часо­вен. «Господь благословил успехом труды миссионеров: в два-три го­да они обратили ко Христу до 10 000 язычников. — Так писал сто лет спустя в свою бытность епископом на Аляске святитель Тихон, Патриарх Всероссийский. — Дело Православия шло здесь настолько успешно, что Святейшим Синодом была усмотрена необходимость учреждения на Алеутских островах архиерейской кафедры»^[56].

В Святейшем Синоде вопрос о направлении на Аляску архиерея был впервые поставлен 30 апреля 1796 г. Обер-прокурор Синода граф А. И. Мусин-Пушкин устно сообщил Синоду, что при докладе императрице о состоянии дел Кадьякской миссии он сказал ей о не­обходимости назначить туда епископа «для лучшего в сем благоугод­ном деле успеха». На это предложение императрица поручила Сино­ду представить ей «с потребными о той надобности объяснениями доклад»^[57].

В том же году в мае месяце компаньон Шелихова И. Л. Голиков в своем письме просил митрополита Санкт-Петербургского Гаврии­ла назначить на Аляску епископа и при этом заверял, что компания возьмет на себя все расходы по содержанию как архиерея, так и всей остальной миссии. Внимательно рассмотрев положение дел, в июле 1796 г. Святейший Синод докладывал императрице о состоянии мис­сионерской работы в Русской Америке и подтвердил своевременность направления туда епископа для более успешного распространения и укрепления Православия. В качестве обоснования необходимости постоянного пребывания на Аляске архиерея в докладе Синода гово­рилось: «Ввиду как важности тамошнего дела, так и потому, что ар­хиерей там, в случае убыли священников, может на места их рукопо­лагать там же других из самих тех жителей, из которых многие обучались и российскому языку и Священному Писанию и скорее и тверже могут оное на своем языке объяснять иноземцам своим и рас­полагать их к святому крещению»^[58].

Синод предлагал учредить кафедру на Аляске на следующих условиях: «1. Епископ будет именоваться Кадьякских и прочих при­легающих островов, викарием Иркутской епархии. 2. Так как содер­жание архиерея и остальной миссии берет на себя компания, то штат архиерейского дома не назначать. 3. В пастве его быть всем жителям американских островов, и епископу сколько можно стараться обу­чать тамошних жителей русскому языку, а способных детей отправ­лять на кошт (то есть за счет) компании в Иркутскую семинарию, дабы из них образовывать впоследствии священников. 4. По мере ум­ножения христиан, по желанию их, строить новые церкви. 5. Во всех своих делах и нуждах, и об успехах распространения христианства доносить ему, викарию, своему местному епископу, а сему рапорто­вать в Синод. 6. Посвятить в сан Кадьякского епископа архимандри­та Иоасафа. Снабдить нового епископа необходимой архиерейской ризницей было предложено митрополиту Новгородскому из его ар­хиерейских домов и других, находящихся в его ведомстве ризниц. 7. Купца Прянишникова, как уже с успехом бывшего толмачом при миссии, исключив из купеческого звания, наградить чином коллеж­ского переводчика и определить ему впредь жалование по 225 руб. в год»^[59]. Этот доклад Святейшего Синода был утвержден императри­цей 19 июля 1796 г., причем сама императрица Екатерина II выде­лила из государственной казны на содержание епископа и его дома с необходимым для него персоналом 4 030 руб. в год, а на приезд ар­химандрита Иоасафа в Иркутск и обратно 2 000 руб.

Получив определение Синода о назначении архимандрита Иоаса­фа викарием Иркутской епархии с титулом «епископ Кадьякский» и со служением на Аляске, а также о совершении его хиротонии в Ир­кутске, епископ Иркутский Вениамин докладывал Святейшему Си­ноду, что он не имеет возможности сообщить об этом самому архи­мандриту Иоасафу до лета следующего года, «так как от Иркутска до Охотска более 3 500 верст непроходимого зимой пути, а от Охотска до Кадьяка морем до 5 000 верст, возможных для пути только летом. Обратное с Кадьяка в Охотск сообщение бывает, по условиям ком­пании, только в три года раз и предстоит в 1799 г., когда и собственно и может прибыть в Иркутск архимандрит Иоасаф для хиротонии во епископа. Но компания, ввиду исключительности настоящих обсто­ятельств, обещает нарочно отправить в Иркутск архимандрита в 1798 г.»^[60]. В Синод это донесение архиепископа Вениамина посту­пило 8 ноября 1796 г., и никаких изменений в решении дел Кадьяк- ской миссии до сентября 1797 г. не было, а только за это время в Пе­тербурге была собрана и отправлена в Иркутск большая архиерей­ская ризница.

30 сентября 1797 г. Святейший Синод обратился к императору Павлу I за разрешением пригласить архимандрита Иоасафа для хи­ротонии во епископа в Санкт-Петербург. Основанием этого обраще­ния была задержка его с прибытием в Иркутск до октября 1798 г., от­куда он не будет иметь возможности отправиться обратно на Аляску до весны следующего года. Указывая, что главной причиной приезда архимандрита Иоасафа в Петербург является совершение его хиро­тонии, Синод одновременно писал императору, что во время пребы­вания его в столице можно будет «узнать от самого его, архимандри­та, лично как о положении тамошнего края, так и о всех относящихся до живущих там народов обстоятельствах и полезных сведениях для государства»^[61]. Однако император отказал Синоду в приглашении ар­химандрита Иоасафа в Петербург для хиротонии, потому что «при­езд его сюда по дальности расстояния иначе учиниться не может, как с убытком или его, или же казенным и для того быть посвящению в Иркутске»^[62].

Подлинные причины, по каким Синод решил просить императора пригласить архимандрита Иоасафа в Санкт-Петербург, неизвестны. Можно предположить, что после решения о хиротонии его во епи­скопа для Аляски в Синоде появились вопросы к нему, которые и же­лали выяснить члены Синода у него лично до хиротонии. Это под­тверждает то обстоятельство, что Синод, получив отказ на приезд ар­химандрита Иоасафа в Петербург, послал предписание архиепи­скопу Вениамину «лично обратить свое внимание на архимандрита Иоасафа и притом через других, кого за способных и надежных признает, приличным образом узнал бы, как Иоасаф в бытность его в тамошнем краю вел себя. И буде по испытании его приметит, какое в поведении его сомнение, или от других достоверных людей что объ­явлено будет, то, не посвящая его во епископский сан, донес бы Свя­тейшему Синоду рапортом с подробным изъяснением»^[63]. Кроме того, в Синоде был подготовлен и послан в Иркутск архиепископу Вени­амину перечень вопросов^[64], по которым архимандрит Иоасаф должен был составить докладную записку в Синод.

Архимандрит Иоасаф прибыл в Иркутск в конце ноября 1798 г. и 17 марта следующего года подал в соответствии с поставленными Святейшим Синодом вопросами докладную записку под заглавием: «Краткие сведения об острове Кадьяке и других в топографическом, климатическом и этническом отношениях». Это было первое серьез­ное описание входящего в состав Аляски о. Кадьяк. Оно имеет боль­шое значение в изучении природы и местного населения острова. В нем находятся ценнейшие топографические и климатические све­дения, описание растительного и животного мира, имеющихся по­лезных ископаемых и умения их использовать местным населением. Архимандрит Иоасаф уделил особое внимание этнографии, культу­ре, быту, духовно-нравственной и религиозной жизни местного насе­ления, его взаимоотношениям с представителями компании, а также дал ряд рекомендаций по улучшению гражданского управления на Аляске и развитию миссии. Он указал как положительную, так и от­рицательную стороны воздействия на местное население приезжа­вших на Аляску русских. Это описание имеет особую ценность еще и потому, что оно было сделано в то время, когда народы Аляски только соприкоснулись с цивилизацией, и многие стороны их жизни сохраняли свою самобытность^[65].

Получив докладную записку от архимандрита Иоасафа, архиепи­скоп Вениамин отправил ее вместе со своим рапортом в Святейший Синод. В своем донесении он сообщал, что «на поведение его, архи­мандрита, было обращено внимание, и он, епископ, перед Святей­шим Синодом чистосердечно и без малейшего зазрения совести дол­гом почитает свидетельствовать, что в поведении Иоасафа ничего сомнительного им не усмотрено и через все пребывание в Иркутске, которого истекает уже четвертый месяц, вел себя как должно челове­ку добропорядочному и умному. При том старался он, епископ, ра­чительно узнать о жизни и поведении архимандрита на острове через людей таких, которым того края обстоятельства должны быть из­вестны. Однако ни от кого и ничего не слыхал предосудительного его чести; напротив, изъясняются быть довольными его поступками, равно и тамошними делами управляющий отзывается о нем с доволь­ной похвалой»^[66].

После доклада Синоду архиепископ Вениамин получил указание совершить хиротонию архимандрита Иоасафа во епископа, а по при­чине отдаленности места и отсутствия возможности кому-нибудь еще из архиереев прибыть в Иркутск для участия в хиротонии совер­шить ее одному. 3 апреля 1799 г. состоялось наречение архимандрита Иоасафа во епископа, а 10 апреля в зимнем приделе кафедрального собора при большом стечении народа архимандрит Иоасаф был хи­ротонисан во епископа Кадьякского. Хиротония была совершена ар­хиепископом Иркутским Вениамином без участия других еписко­пов, что является единственным случаем в истории Русской Церкви.

В начале мая 1799 г. епископ Иоасаф в сопровождении иеромона­ха Макария (Александрова), иеродиакона Стефана (Говорухина) и одного послушника выехали к месту своего служения на Аляску. Осенью они прибыли в Охотск, откуда на корабле «Феникс», при­надлежащем компании, отплыли на Кадьяк. Однако первому посвя­щенному для Аляски епископу не было суждено встретить свою паст­ву. Корабль «Феникс» не доплыл до места назначения. Он разбился недалеко от острова Кадьяк, и все его пассажиры, включая епископа Иоасафа и других членов миссии, погибли^[67]. Единственным свиде­тельством об этом трагическом событии является сообщение прави­теля компании Баранова. «Фрегат «Феникс», — пишет он в своем ра­порте, — отправился из Охотска осенью 1799 г. прямо на Кадьяк, и видели его русские и алеуты 28 октября недалеко от острова Уна­лашки, но где оно разбилось, неизвестно. Причиной несчастья пола­гают бывшие при отправлении их из Охотска то, что там свирепст­вовало тогда смертоносное поветрие кашля, кровавых поносов и горячки; много народу померло, и может быть из следующих при сем транспорте более семидесяти человек промышленных, некоторые за­ражены были теми же болезнями и распространили их на прочих, и статься могло, что мореход коллежский асессор Шильц от той же скончался; а другого не было, а потому и судно, может быть без управления осталось в беспрепятственном действии стихии волн и ветров. Однако видимо было близ Уналашки под парусами при сильной погоде к Кадьяку путь направляемым»^[68]. Продолжая свой рапорт, Баранов указывает, что весной 1800 г. на берег с западной стороны о. Кадьяк и других близлежащих островов волнами выбра­сывало отдельные вещи с корабля «Феникс», а также на берегу было найдено несколько восковых свечей средних и малых размеров и две кожаные обложки от книг^[69]. Других свидетельств о гибели епископа Иоасафа нет.

С трагической кончиной епископа Иоасафа и сопровождавших его двух членов миссии — иеромонаха Макария и иеродиакона Сте­фана — миссионерская работа на Аляске оказалась в застое более чем на полтора десятилетия. Из первоначальной группы осталось только четыре человека: иеромонах Афанасий, тяжело больной иеромонах Нектарий, монахи Герман и Иоасаф. Лишившись главы миссии, они сосредоточили свою деятельность исключительно на о. Кадьяк и продолжали начатое там епископом Иоасафом церковное и школь­ное дело.

С отсутствием руководителя миссии и с сокращением ее состава почти вдвое, положение миссии ухудшилось, и это отрицательно ска­залось на ее деятельности. Кроме того, в 1795 г. скончался Г. И. Ше- лихов^[70], и у миссионеров не осталось покровителя в Петербурге. Си­нод не только не назначал преемника епископу Иоасафу, но вообще из духовенства туда никто не направлялся длительное время. Воз­никшая между Синодом и компанией тяжба за деньги, которые ком­пания получала с 1800 г. по 1804 г. на архиерейский дом, привела к тому, что в 1811г. Синод принял решение об упразднении Аляскин­ского викариатства^[71]. Это привело к упадку дело духовной миссии и значительно ухудшило отношение к миссионерам со стороны адми­нистрации компании.

Отношения миссионеров с администрацией компании не сложи­лись с самого начала их прибытия на Аляску. Архимандрит Иоасаф в письме игумену Назарию отмечал: «Посылал письма в Россию к компаньонам о разных неустройствах и своих надобностях»^[72]. Ос­новной причиной трений между руководством миссии и Барановым, управляющим компанией, «было взаимное непонимание»^[73], а кроме того они расходились во мнении о назначении самой миссии. Если архимандрит Иоасаф считал, что миссия, помимо христианизации местного населения, должна служить укреплению христианской ве­ры и моральному оздоровлению проживающих там русских, а также быть печальницей за местное население, когда проявлялось неспра­ведливое отношение к нему со стороны компании, то Баранов огра­ничивал обязанности миссии совершением богослужений и треб, а также проповедью Евангелия среди туземцев. Кроме того, по его мнению, монахи должны были сами обеспечивать свое существо­вание.

Еще в апреле 1798 г. иеромонах Макарий, отправившийся в Ир­кутск вместе с архимандритом Иоасафом для его хиротонии во епи­скопа, посетил с разрешения Синода Санкт-Петербург вместе с дву­мя алеутами и привез жалобу на имя императора Павла I, в которой описывались притеснения и обиды со стороны компании как для местного населения, так и для членов миссии. В результате этой жа­лобы Иркутскому губернатору было велено произвести расследова­ние дела, а иеромонаху Макарию — немедленно возвратиться к месту своего служения и впредь его не оставлять.

В 1799 г. указом императора Павла I компания Шелихова и Голико­вых была преобразована в монопольную «Российско-Американскую компанию», при этом в нее вошли несколько конкурировавших част­ных предприятий. Новая компания находилась под покровительст­вом императора, а ее первым директором был назначен зять Шели- хова Н. П. Резанов. В Америке главным управляющим компании, а вместе с тем и правителем русских владений на Аляске, по-прежне­му оставался А. А. Баранов. С реорганизацией дел Баранов вообще отказался как-либо поддерживать миссию, считая, что он не брал на себя никаких обязательств по ее содержанию. Авторитет Баранова значительно поднялся, когда в 1800 г. император Павел I наградил его специальной медалью на Владимирской ленте за усердное служе­ние в американских колониях; в 1804 г. Баранов был пожалован чи­ном коллежского советника.

Не имея никакой поддержки со стороны администрации компа­нии, члены миссии обратились в Святейший Синод с жалобой на компанию и, главным образом, на ее управляющего. В своей жалобе они писали, что Баранов до того самовольно с ними поступает, что всех миссионеров «хотел заковать в цепи и дом их заколотить», а по­этому они «боятся ходить в церковь и служат только дома», так что «проповедь и крещение совершенно в то время были оставлены, и никто из американцев к ним явно придти не смел»^[74]. В поданной жалобе также указывалось, что Баранов всенародно старался их опо­рочить, применял по отношению к ним различные ругательства и вы­ступал против того, что они наставляли местное население оставить многоженство и шаманство.

Получив коллективную жалобу членов миссии, Святейший Си­нод поручил обер-прокурору довести это до сведения императора Александра I. Был ли им сделан доклад императору, неизвестно. Тем не менее, ввиду всех этих обстоятельств, Святейший Синод по реко­мендации Новгородского митрополита Амвросия направил на Аляс­ку иеромонаха Гедеона (см. Приложение 1) из Александро-Невской лавры в Петербурге. Ему было поручено произвести «обозрение но­вокрещеных в Америке христиан и устройство дел тамошней мис­сии»^[75], а также продолжить на Аляске миссионерскую и просвети­тельскую работу. На Аляску иеромонах Гедеон отправился в 1803 г. на фрегате «Нева», совершавшим под командованием Ю. Ф. Лисян- ского вместе с другим кораблем — «Надежда», капитаном которого был И. Ф. Крузенштерн, — первую кругосветную экспедицию^[76].

2 июля 1804 г. иеромонах Гедеон прибыл на Кадьяк. С самого на­чала своего пребывания на Аляске он старался сделать все воз­можное для нормализации отношений между членами миссии и слу­жащими компании. Он вел переговоры с правителем компании А. А. Барановым и находившимся в то время на Аляске камергером Н. П. Резановым, директором компании, который прибыл туда по указанию императора для ревизии ее дел.

Кроме того, он много сделал для укрепления среди местного на­селения основ христианской веры и нравственности и приведения еще некрещеных туземцев к вере. В своем рапорте митрополиту Пе­тербургскому Амвросию иеромонах Гедеон писал, что после прибы­тия на Аляску в августе 1804 г. он поехал «для проповеди Слова Бо­жия вокруг всего острова Кадьяка, также и на прилежащие к нему острова: Угак, Шалидак, Аяхталик, Ситхинок и Тугидок»^[77]. Во время этой поездки, которая продолжалась два месяца и пять дней, он «крестил обоего пола 503 души от 1 до 10 лет; в том числе 22 души сорокалетних; 38 пар обвенчал»^[78]. Учитывая то обстоятельство, что значительная часть местного населения уже была крещена, главной целью его поездки по островам было «внушать новопросвещаемым то, что необходимо для веры, добродетелей гражданских и жизни хо­зяйственной»^[79]. Стараясь изжить из их среды обычаи и привычки прежней жизни, он раскрывал их порочность «дружелюбными сове­тами, показывал им очевидную гнусность и вред от вкоренения их происходящий»^[80].

Одновременно он проявил заботу и об обучении грамоте местного населения. Для этой цели он возобновил работу школы на Кадьяке. Первая школа там существовала еще во время пребывания на остро­ве Г. И. Шелихова. С прибытием в 1794 г. на Кадьяк первых миссио­неров она расширила свою образовательную деятельность, и в ней обучались дети из разных мест Аляски. Однако, с отъездом архиман­дрита Иоасафа и его трагической кончиной, а также из-за обострения отношений между членами миссии и администрацией компании на­рушился нормальный ход школьного образования. «Баранов и его люди предотвращали любые усилия обучения многие годы»^[81]. Это привело к закрытию школы.

Иеромонах Гедеон вновь открыл школу на о. Кадьяк в марте 1805 г. В первый год обучения она была двухгодичной. В первом классе обучались 30 учеников, во втором — 20. В программу первого класса входили славянский язык и письменность. Во втором классе изучались катехизис, грамматика, география и история. В августе то­го же года состоялся публичный экзамен, на котором присутствовал и камергер Н. П. Резанов. На следующий учебный год в школе был введен специальный курс практического земледелия. Количество учащихся в ней достигло 100 человек. В 1807 г. лучшие выпускники школы стали преподавать в ней. С помощью одного из учеников сво­ей школы — Парамона Чумовицкого, иеромонах Гедеон составил первую грамматику и словарь алеутского языка и начал переводить на алеутский язык библейские и литургические тексты.

За три года пребывания на Кадьяке иеромонах Гедеон активно способствовал укреплению дела миссии. С компанией он имел хоро­шие отношения, и в характеристике, направленной ее руководством, говорилось, что он «отличал себя и в нравственности благосклонным со всеми водворяющимися людьми обхождением и благонравным поведением, удаляясь всяких раздоров и несогласия, а был близок к примирению всякой посторонней следующей вражды во все про­должения бытия своего на Кадьяке»^[82].

Но все его усилия укрепить дело миссии и расширить образова­ние среди туземцев не принесли желаемых результатов. Главное пре­пятствие заключалось в нежелании членов администрации компа­нии хоть в чем-то помочь миссионерам. На словах они проявляли готовность оказать помощь, но практического содействия с их сторо­ны не было, так как они полностью были поглощены коммерческой деятельностью. Например, в таком вопросе, как ремонт кровли хра­ма: к прибытию иеромонаха Гедеона на Аляску она была в ветхом со­стоянии и протекала, и начальство компании обещало ее починить. Через три года, когда иеромонах Гедеон уезжал с острова, это обеща­ние так и не было выполнено, и крыша продолжала протекать.

11 июня 1807 г. иеромонах Гедеон уехал с Кадьяка^[83] и, заботясь о будущем миссии, взял с собой в Петербург одного из лучших вос­питанников своей школы, 22-летнего креола Прокопия Лаврова, отец которого был русский, а мать — алеутка. В 1810 г. Лавров был рукоположен митрополитом Амвросием во священника и направлен на Кадьяк, где он пробыл недолго. В 1811 г. он подал рапорт в Синод о том, что испытывает большие притеснения со стороны служащих компании, и просил разрешения перейти в Иркутскую епархию. Свя­тейший Синод разрешил ему уехать с Аляски, и он, оставив свою ро­дину, служил в Иркутске.

В начале августа 1808 г. центр Российско-Американской компа­нии Баранов перенес в Ново-Архангельск (см. Приложение 5), и этот город стал столицей Русской Америки. В Ново-Архангельске вскоре была построена часовня в честь Архистратига Михаила^[84], но она поч­ти восемь лет была без священника, и необходимые богослужения в ней «по мирскому чину» совершал начетчик Беляевский. В 1816 г. в Ново-Архангельск прибыл первый настоятель Свято-Михайловского храма священник Алексий Соколов. С его приездом А. А. Баранов, будучи в преклонных летах и слабый здоровьем, хотя прежде и не от­личался благочестием, приступил к строительству храма, при этом «охотнее используя свои собственные средства, чем средства компа- нии»^[85]. Если миссионеры-монахи не имели от компании никакой под­держки, то отец Алексий приехал в Ново-Архангельск на условии, что компания будет полностью содержать его самого и его семью. Первоначально ему было установлено жалованье 600 руб. в год, а че­рез год оно было увеличено вдвое и составило 1 200 руб. в год. С при­бытием священника Алексия Соколова в Ново-Архангельск там на­чались «настоящее уставное богослужение и приходская правильная жизнь»^[86].

Таким образом, несмотря на трудности духовной миссии, Право­славная Церковь продолжала расти на Американском континенте. «До конца правления Баранова, то есть до 1818 г., христианство рас­пространялось уже не только по Алеутским островам, Кадьяку, но перешло на материк, дошло до Ситки (Ново-Архангельск) и дви­нулось на юг до Калифорнии (Форт Росс)»^[87]. В 1818 г. А. А. Баранов покинул Аляску и на пути в Россию скончался. С этого времени и до продажи Аляски Соединенным Штатам Америки в 1867 г. вся Рос­сийская Америка находилась в ведении Российско-Американской компании и состояла под главным управлением начальника коло­ний, который избирался на эту должность компанией из числа флотских офицеров и утверждался правительством. Вскоре управ­ляющим компании и начальником колоний был назначен Семен Иванович Яновский (см. Приложение 6). При новом руководстве компании положение миссионеров на Аляске значительно улуч­шилось.

В 1821 г., когда был продлен договор на права Российско-Амери­канской компании, в его новой редакции были учтены все претензии, которые предъявляли компании миссионеры. Согласно условиям нового договора, Церковь стала законным учреждением в русских колониях в Америке. В контракт было включено положение, соглас­но которому компания «обязуется держать достаточное число свя­щенников и церковных служителей в колониях… священники долж­ны получать все необходимое для их существования, а местные власти обязаны оказывать (духовенству) нужную помощь при от­правлении их обязанностей»^[88]. С этого времени начинается возрож­дение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви на Аляске.

В 1823 г., в соответствии с предписанием, на о. Уналашка указом епископа Иркутского Михаила был назначен «Градоиркутской Бла­говещенской церкви, кончивший курс семинарского учения с отлич­ными успехами и с хорошим поведением»^[89] священник Иоанн Вени­аминов — впоследствии святитель Иннокентий, митрополит Мос­ковский. Годом позже «за старостью и болезнью иеромонаха Афана­сия»^[90] на о. Кадьяк был направлен женатый священник Фрументий Мордовский, а в 1825 г. на о. Атка приехал священник-креол Иаков Нецветов.

С назначением этих клириков для служения на Аляске закончил­ся период первой миссии — столь важный и необходимый для буду­щего Православия на этом континенте, хотя он и был трудным, со­пряженным со многими сложностями. Члены миссии «обошли весь остров Кадьяк, побывали на Кенайском п-ове, на озере Илиамна, по всей гряде Алеутских островов и обратили в христианство более 12 000 человек. И это в страшных климатических условиях, без ма­териальной поддержки в то время от Российско-Американской ком­пании и в таких местах, куда и в настоящее время страшно попасть, несмотря на современные пути сообщения»^[91].

Ко времени прибытия новых миссионеров от первой миссии оста­лось только три человека. Еще в 1806 г. по болезни оставил Кадьяк иеродиакон Нектарий, который помогал иеромонаху Афанасию. Он уехал для иерейской хиротонии в Иркутск, но испросил разрешение там остаться. По дороге в Петербург 11 декабря 1808 г. он скончался и был погребен в с. Гонбы Вятской губернии. Монах Иоасаф упоми­нается в документах в последний раз в январе 1823 г. По сообщению святителя Иннокентия, он в том же году скончался на Кадьяке и был погребен на о. Еловый^[92].

Иеромонах Афанасий, «больной телом и духом», в 1825 г. уехал в Иркутск и там обратился в Синод за разрешением приехать в Пе­тербург, так как имеет «открыть Святейшему Синоду секрет на поль­зу Святой Церкви и благо Государства». После долгой переписки ему разрешили приехать в Петербург, где он доложил Синоду, что ком­пания посылает своих рабочих и туземцев на промыслы по далеким островам на длительное время, сроком до десяти лет, и продолжи­тельный отрыв уменьшает население Аляски, а кроме того, эти лица остаются без всякого духовного окормления. Это обвинение компа­ния назвала необоснованным. Иеромонаху Афанасию была опре­делена пенсия 200 руб. в год, и он поселился на Валааме, где скончал­ся в 1831 г.

После отъезда иеромонаха Афанасия в Россию на Аляске остался только один член первой миссии — монах Герман. Именно ему в 1807 г., уезжая с Кадьяка, иеромонах Гедеон поручил руководство миссией. В своем рапорте в Святейший Синод он рекомендовал монаха Гер­мана как «просвещенного и трудолюбивого отца, благодеющего ве­ликими достоинствами и редкими ума и сердца качествами, старца преисполненного кротости и смирения, который ласковым обраще­нием по долгу проповедника в диконравном народе некоторых из американцев к трудолюбию, дружественной связи и хозяйственной жизни приучил»^[93].

В действительности, по своей природе монах Герман был челове­ком с истинными качествами православного подвижника. Стремле­ние к уединенной молитве, к уходу из мира и соединению со Христом в нем органически сочеталось с самоотверженной любовью к ближ­ним и непрестанным попечением об их спасении. В общении с лю­бым человеком он стремился побудить его оставить греховный образ жизни и начать жить по Евангелию. Его заботой было и духовно­нравственное здоровье русских служащих компании, и научение ве­ре и жизни по вере новообращенных из язычников. Преподобный Герман думал в первую очередь о том, чтобы они узнали о Христе и восприняли в свою жизнь принципы Евангелия.

Монах Герман был печальником об угнетенном местном населе­нии. «Господь Бог дал ему великий дар сострадательной любви к тем, кого он привел ко Христу»^[94]. Не только монахи, но и коренные жите­ли Аляски испытывали на себе несправедливое отношение компа­нии, и когда измученные аборигены приходили к Преподобному, то его любовь и сострадание успокаивали и согревали их сердца. Он старался защитить народ от произвола администрации компании. В письме к новому ее управляющему С. И. Яновскому он писал: «Будьте нам отец и покровитель, мы всеконечно красноречия не зна­ем, но с немотою младенческим языком говорим, отрите слезы безза­щитных сирот, прохладите жаром печали тающие сердца, дайте разу­меть, что значит отрада, …в сем малом изображении вы тонкостью вашего разума и проницательным вниманием сами можете прост­ранство и обширность наших горестей сыскать (то есть постичь — прим. авт.)»^[95].

Вместе с заботой о духовном благоустроении туземцев и нормаль­ном к ним отношении со стороны администрации компании, монах Герман обучал местных жителей земледелию и ведению домашнего хозяйства. Как считает автор многих произведений об Аляске В. Пет­ров, он «был первым человеком на Аляске, серьезно занимавшийся опытами внедрения и распространения земледелия на Аляске, до не­го незнакомого туземцам»^[96]. По выражению исследователя его жизни доктора В. М. Бензина, небольшой огород монаха Германа на о. Ело­вом, где он провел последние годы своей жизни, «явился местом рож­дения аляскинского земледелия и может по праву называться первой опытной земледельческой станцией на Аляске, основанной за сто лет до того, как на ней появилась первая американская опытная земле­дельческая станция»^[97].

Труды преподобного Германа не только снискали почитание и любовь коренных жителей и поселенцев Кадьяка, но высоко оцени­вались и высшим руководством Церкви. Два раза Синод предлагал ему принять священство, чтобы в сане архимандрита назначить на­чальником Российской духовной миссии в Китае. Но, по своему сми­рению, он не принял предлагаемые ему почетные назначения и до конца своих дней решил служить Христу и народу простым монахом на Аляске^[98].

В 1823 г. монах Герман удалился на о. Еловый, куда и ранее при­езжал на продолжительное время, и там основал скит, который на­звал «Новый Валаам». Он не совершал специальных миссионерских поездок и не занимался целенаправленным проповедничеством сре­ди местного населения, но своей святой жизнью, которую он прово­дил в постоянной работе и которая была исполнена трудностей и лишений, оказывал глубокое влияние на людей. Ученики, видя прос­тоту своего наставника, его бескорыстие, внимательное отношение к людям и заботу о них, следовали по пути его подвига, имея глубокое внутреннее побуждение подражать ему. Когда на Аляске разразилась эпидемия, он ухаживал за больными, совершал погребения умерших, утешал вдов и сирот и проявлял особое внимание к детям, оставшим­ся без родителей. Дети постоянно окружали Преподобного, он обу­чал их Закону Божию, играл с ними, учил ремеслам и кулинарии^[99].

Монах Герман скончался 13 декабря 1837 г., на 81 году жизни. По свидетельству очевидцев, узнав о его смерти, «все плакали, как будто он был их родной отец»^[100]. Блаженный старец был похоронен в простом гробу, и на его могиле был поставлен деревянный крест. В юбилейный год 100-летия прибытия на Аляску первой миссии заботой епископа Николая на «скромной, хотя и драгоценной для православных могиле в 1894 г. был поставлен маленький памятник с серебряным образом Спасителя и лампадой»^[101]. Тогда же была под­новлена часовня, которую построил сам Преподобный.

Пример святости жизни преподобного Германа, его сострадатель­ной любви продолжал жить в памяти людей, и почитание его, как угодника Божия, началось сразу же после его смерти. В 60-е гг. XIX столетия были собраны свидетельства очевидцев о жизни, по­двигах и чудесах, бывших по молитвам святого старца. В 1866 г., спустя много лет после кончины преподобного Германа, епископ Ново-Архангельский Петр свидетельствовал: «все местные жители имеют благоговейное уважение к нему, как к святому подвижнику, и вполне уверены в его благоугождении»^[102].

9 августа 1970 г. монах Герман был канонизирован Православной Церковью в Америке, став первым святым на Американской земле и покровителем ее Православной Церкви. В том же году он был внесен в святцы нашей Церкви^[103].

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1.

Краткие биографические сведения о первых миссионерах на Аляске

Архимандрит Иоасаф (Болотов) родился в с. Страшкове Кашин­ского уезда Тверской губернии в семье священника 22 января 1761 г. С 1772 г. по 1784 г. обучался в Тверской семинарии. В 1784 г. пе­решел в Ростовскую семинарию для окончания богословского обра­зования. В 1786 г. он был пострижен в монашество в Ярославском Толгском монастыре и в том же году рукоположен во иеродиакона и во иеромонаха. В 1789 г. переведен согласно поданному им проше­нию в общежительную Югскую пустынь в той же епархии, а в 1792 г. в поисках строгой монашеской жизни отец Иоасаф перешел в Ва­лаамский монастырь, где и находился до назначения в Америку. По имеющимся свидетельствам, во время определения его в миссию на Аляску ему было 36 лет. В своем рапорте Святейшему Синоду мит­рополит Гавриил писал о нем на основании отзыва настоятеля Ва­лаамского монастыря архимандрита Назария, что «Иоасаф монах, полагающий свое богатство в нестяжании, и на сие богоугодное де­ло определяет себя единственно по подвигу распространения зако­на христианского в народах, не просвещенных истинами Еванге­лия». Хлебников, автор «Жизнеописания Баранова», управляющего Российско-Американской компанией, в одном месте своего описа­ния говорит: «Баранов был очень доволен дружбою и расположени­ем архимандрита Иоасафа, отдавая справедливость его просвещен­ному уму, нраву тихому и душе доброй». В качестве памятника его литературной деятельности имеется составленная им докладная за­писка Святейшему Синоду, озаглавленная «Краткия объяснения, сделанные соответственно вопросам Святейшего Синода об Амери­канском острове Кадьяке и прилегающих к оному землях со стороны: топографической, статистической и эстетической». Кроме того, со­хранилось также несколько его писем.

Иеромонах Макарий (Александров) родился в с. Чаянки Севского уезда Орловской губернии в семье крестьян около 1750 г. Крещен был с именем Матфей. Его родители были крепостными князя Кан­темира, а он получил отпускную и поступил в Богородицкую Пло- щанскую пустынь Орловской губернии, где в 1770 г. был пострижен в монашество строителем монастыря иеромонахом Иоилем. 20 сен­тября 1782 г. был рукоположен во иеродиакона, а 18 марта 1793 г. пе­реведен в Санкт-Петербургскую епархию, в Рождественский Конев- ский монастырь.

Иеромонах Ювеналий (в миру Иаков Феодорович Говорухин) ро­дился в 1761 г. в Екатеринбурге в семье шихтмейстера (горный чи­новник в России 14 класса Табели о рангах) Нерчинских заводов. В 1774 г. он был принят на службу в армию в качестве инженерного офицера, но в 1791 г. ее оставил и поступил в Валаамский монастырь. Рекомендован в миссию на Аляске в сане иеродиакона, но митропо­лит Гавриил указал «произвести во иеромонаха».

Иеромонах Афанасий (в миру Антоний Михайлов) родился в 1758 г. в Подмосковье. Его отец Семен Михайлов был крепостным графа Ягужинского. Получив отпускную, Антоний поступил в Ва­лаамский монастырь, где в 1788 г. был пострижен в монашество.

Монах Герман (преподобный), родился в 1757 г. в г. Серпухове Московской губернии в небогатой купеческой семье. Его мирское имя неизвестно. В 16 лет стал послушником Троице-Сергиевой пус­тыни, расположенной недалеко от Санкт-Петербурга. Во время его пребывания в пустыни с правой стороны на шее у него появился большой инфекционный нарыв, так что даже врачи высказывали опасения о его жизни. В один из дней он встал на молитву перед ико­ной Божией Матери и просил Ее о выздоровлении. Пребывая в мо­литве, он заснул. Во время сна ему был о вддение: Сам а Божия Ма­терь явилась к нему и через прикосновение исцелила от болезни. Когда он проснулся, то обнаружил, что совершенно здоров, только на месте нарыва остался след его болезни. В 1778 г. он перешел в Вала­амский монастырь, где стал проходить монашеский подвиг под руко­водством игумена Назария.

Иеродиакон Нектарий (в миру Феодор Дмитриевич Панов), ро­дился в 1762 г. в Костроме в семье купца. «Чувствуя от детских лет головную ломоту и животную болезнь, от чего случались ему частые припадки, и от таковых приключений чувствовал немалую слабость во всем корпусе. А от тех болезней улучать свободность, изыскивал он многие способы, но не получил. А посему и в купечестве с прочи­ми наряду быть и по гражданству всякую должность исправлять не в силах. По каковым обстоятельствам не имел иной к прожитию в мире надежды, как для спасения души своея воспринял монашест­во». Получив от купеческого общества увольнение, он с 1787 г. по 1791 г. находился в Саровской пустыни. В 1791 г. был определен в состав братии Валаамского монастыря, а в августе 1793 г. переведен в Александро-Невскую лавру, где принял монашество и был рукопо­ложен во иеродиакона.

Иеромонах Гедеон (в миру Гавриил) сын священника Орловской епархии. С 1785 г. он обучался в Севской семинарии, а в 1790 г. поступил в Белгородскую семинарию, где проходил богословие, логику, риторику, географию, историю, арифметику, геометрию, физику, философию и французский язык. По окончании семинарии в 1799 г. он принял монашество и преподавал французский язык, а затем математику, риторику и философию в Белгородской семи­нарии. В 1803 г. он был зачислен в состав Александро-Невской лавры.

Приложение 2.

Географическое и этнографическое описание о. Кадьяк

К югу от п-ова Аляска располагается о. Кадьяк. Его площадь составляет 95 000 км² (в длину около 164 км и в ширину от 16 до 60 км). Рядом с ним находятся несколько небольших островов. Все острова Кадьякского архипелага имеют каменистый грунт и горис­тый рельеф. Рек на них почти нет, но много озер. Климат на островах отличается от континентальной Аляски: здесь не бывает жары (ко­личество теплых дней в году незначительное), как не бывает и низ­кой температуры. Очень часто остров окутывают морские туманы. О. Кадьяк был открыт Степаном Глотовым в 1764 г. Первое постоян­ное поселение на нем основал Г. И. Шелихов в Трехсвятительской бухте в 1784 г. За год (по другим данным за два года) до приезда мис­сии управляющий компанией А. А. Баранов основал новое поселе­ние в Павловской гавани и перенес в него центр компании. Когда на Кадьяк прибыли миссионеры, там уже проживало 200 человек рус­ских и около 8 000 туземцев. В то время на острове было очень много пушного зверя, а в озерах и прибрежных водах водилось большое ко­личество рыбы. Рыбный промысел и ловля морских крабов остается главным занятием жителей острова и в настоящее время. Местное население архипелага составляли эскимосы, которые имели доволь­но примитивные общественные, семейные и моральные нормы. Они постоянно находились в междоусобных войнах, и каждое племя име­ло много пленных. Верования эскимосов были простыми: они при­знавали существование доброго духа — Агаюн, и злого — Иак. Ника­ких жертвоприношений они не совершали, лишь временами, желая умилостивить злого духа, устраивали ритуальные танцы. Среди от­дельных племен было развито шаманство. По мировоззрению эски­мосов, жизнь не ограничивается земным пребыванием, а имеет про­должение после смерти. Христианство они принимали с охотой. Особое усердие в этом проявляло молодое поколение, однако отно­шение к не принявшим христианство не менялось, часто в одной семье жили крещеные и некрещеные.

Приложение 3.

Храм в честь Воскресения Христова на о. Кадьяк

Существующий в настоящее время храм — это уже шестое здание. Первый храм был построен первыми миссионерами сразу же после их прибытия на Кадьяк. Он был небольших размеров и находился в центре города, где сейчас расположен Национальный банк Аляски. На том же месте в 1825 г. священник Фрументий Мордовский, прибывший на Кадьяк в 1824 г., построил новый храм. Его преемник, священник Алексей Соколов, в 1840 г. докладывал, что «церковь на Кадьяке по чрезвычайной ветхости угрожает падением», и в соот­ветствии с указом Консистории в том же году компания на свои средства построила новый храм на новом месте с двумя престолами: Воскресения Христова и во имя святителя Иннокентия. Он был построен и освящен священником Петром Литвинцевым 15 декабря 1844 г. В приходской книге в 1872 г. имеется следующая запись о церкви: «в настоящее время очень ветха и к исправлению негодна». В 1873 г. протоиерей П. Кедроливанский сообщает священнику Ко- шеварову: «Думаю, что владыка (Преосвященный Иоанн) разрешит Вам начать постройку новой церкви, потому что он, кажется, писал об этом в Синод». В мае того же года Кедроливанский сообщает Кошеварову о положительном решении относительно постройки на Кадьяке нового храма и пишет: «…при первом богослужении в церк­ви объявить народу, что милостью Русского Государя и Святейшего Синода определено построить церковь в Кадьяке и ассигновать на это денег около 3 000 долларов». Новый храм был построен в 1875 г. Этот храм сгорел в 1943 г. и был восстановлен в 1946 г. В настоящее время в храме находятся мощи преподобного Германа Аляскинского, его вериги, камилавка и ручной крест, а также имеется епитрахиль преподобного Серафима Саровского.

Приложение 4.

Мученическая кончина иеромонаха Ювеналия

Существует две версии кончины иеромонаха Ювеналия. Первая повествует о том, что когда он путешествовал с миссионерской проповедью в районе оз. Илиамна, то услышал голоса людей. Он пошел по направлению, откуда доносились голоса. Был сильный туман, и иеромонах Ювеналий не видел, кто там находился, а это было одно из воюющих племен атабасков. Стоявшие на страже лагеря индейские воины, заметив приближающегося к лагерю че­ловека, посчитали иеромонаха Ювеналия за враждебного им, и приняв в тумане крест в его руках за воинское оружие, подняли тревогу и стали по нему стрелять. Другая версия, объясняющая причину его мученической кончины, говорит, что им были недоволь­ны из-за распространения христианской морали. В районе оз. Или­амна у атабасков была распространена полигамия. После крещения одного такого племени иеромонах Ювеналий запретил им иметь по несколько жен, и кроме этого, возвращаясь в Нучен, он убедил ста­рейшину племени отдать ему всех детей, чтобы отвезти их учиться в школу на Кадьяк. Когда он ушел с детьми, противники христианской нравственности возбудили все племя против христианства и устро­или погоню за иеромонахом Ювеналием. Они догнали его на берегу оз. Илиамна и напали на него. При нападении атабасков иеромонах Ювеналий даже не пытался защищаться или убегать, хотя он мог легко это сделать, имея при себе оружие. Без всякого сопротивления он разрешил им взять все, что они желают. Однако, не понимая, что он говорит и опасаясь его ружья, они, находясь в возбужденном состоянии, стали его жестоко бить. Когда увидели, что он мертв, оставили его, забрали детей и отправились обратно в свое поселение. Однако, как сообщается в этом повествовании, иеромонах Ювена­лий, будучи без дыхания, поднялся и с крестом в руках пошел за уда­лявшимися мучителями. Увидев это, атабаски опять набросились на него и стали с большей жестокостью избивать его. Как только они прекратили свои зверства и направились обратно к себе, иеромонах Ювеналий опять поднялся и последовал за ними. Тогда озверевшие индейцы разрубили его тело на части. См. Иннокентий Московский, митрополит. Творения. Кн. 2. М., 1887. С. 5.

Приложение 5.

Ново-Архангельск — первое русское поселение на о. Ситка

Первое поселение на о. Ситка (в настоящее время о. Баранова) было основано А. А. Барановым 7 июля 1799 г. и названо Михайлов­ской крепостью во имя Архангела Михаила. Тогда он наладил дру­жественные отношения с населяющими остров индейцами племени тлинкит (колошами). Однако эта дружественность со стороны ин­дейцев была только видимой. В июне 1802 г. они напали на русское поселение, уничтожив всех его жителей, включая и детей. Только два человека, которые были за пределами крепости, остались живыми.

Они сообщили Баранову на Кадьяк о случившемся. В 1804 г. Бара­нов опять направился на Ситку и при поддержке военного корабля «Нева» 8 октября занял остров. Следует заметить, что штурм про­должался несколько дней, и индейцы, видя, что им не удержаться, в ночь с 7 на 8 октября тихо ушли из своего селения в неизвестном направлении. Когда Баранов со своим отрядом двинулся 8 октября и начал новую атаку на укрепления индейцев, то никакого сопротив­ления им оказано не было. При высадке на остров они увидели, что в лагере никого нет, только в середине его лежали умерщвленные ин­дейские младенцы и собаки, чтобы те не выдали своим плачем или лаем местонахождение племени и их ночной уход. Баранов сразу со­здал на острове новое более укрепленное поселение русских, назвав его Ново-Архангельск (в настоящее время г. Ситка).

Приложение 6.

Краткие биографические сведения о С. И. Яновском

Семен Иванович Яновский родился 15 апреля 1789 г. По оконча­нии морского училища он плавал на кораблях Балтийского и Север­ного флотов, в 1816 г. перешел на службу в Россйско-Американскую компанию, а в 1818 г. был назначен ее управляющим и правителем Аляски и Алеутских островов. В 1819-1820 гг. Яновский посетил с инспекцией о. Кадьяк, где познакомился с монахом Германом, ко­торый в корне изменил мировоззрение молодого офицера, до этого времени далекого от религии. По свидетельству самого С. И. Янов­ского, «постоянными беседами и молитвами святого старца Господь совершенно обратил меня на путь истинный, и я сделался настоящим христианином». В 1821 г. Яновский уехал в Россию, а в 1832 г. поселился в г. Калуге, где долгое время был директором мужской гимназии. В конце жизни С. И. Яновский удалился в Калужскую Свято-Тихонову пустынь, где в октябре 1864 г. был пострижен в схи­му с именем Сергий. Скончался в январе 1876 г. Его четверо детей также избрали монашество, в том числе его старший сын, которого на своих руках нянчил преподобный Герман, стал иеромонахом.

^[1]  Креолы — рожденные от браков русских с туземцами. Креолы были православ­ными, многие из них имели хорошее образование. В основном они были служащими Российско-Американской компании.

^[2] Лопухин А. Настоящее и будущее Православия в Северной Америке//Церков- ный вестник. 1897. №10. С. 305.

^[3]  Григорий Аляскинский, епископ. Церковь на Аляске после двухсот лет//Ежене- дельник Православной Церкви в Америке. NY, 1976. С. 25.

^[4] Antonson Joan & Hanable William. Alaska’s Heritage. Anchorage, Alaska, 1985. P. 115.

^[5]  Orthodox America 1794-1976/General Editor: Constance J. Tarasar. NY, 1975. P. 15.

^[6] Mark Stokoe, Leonid Kishkovsky. Orthodox Christians in North America 1794-1994. Orthodox Christian Publications Center, 1995. Р. 6.

^[7]  Mark Stokoe, Leonid Kishkovsky. Указ. соч. Р. 6.

^[8]  История Американской Православной Духовной миссии. Валаамский монас­тырь. СПб., 1894. С. 39.

^[9]  Там же.

^[10] Иннокентий Московский, митрополит. Творения. Кн. 2. М., 1887. С. 2. Священ­ник Василий Сивцов, посетивший в то время Аляску в составе морской секретной географической и астрономической экспедиции под руководством капитана Бил­линга, в рапорте Святейшему Синоду от 4 июня 1792 г. сообщает: «…бывши в 1790 и 1791 гг. по Лисьей гряде на острове Уналашке и Каняге и на западной стороне ост­рова Кадьяка он (священник В. Сивцов) окрестил туземцев, из коих некоторые уже приняли христианство ранее от русских промышленников, мужского пола 93 и жен­ского пола 33, да повенчал 14 пар». (Цит. по: Львов А. Краткие исторические сведе­ния об учреждении в Северной Америке православной миссии, об основании Кадьякской епархии и о деятельности там первых миссионеров//Прибавления к Церковным ведомостям. 1894. №38. С. 1318.)

^[11] Мореходы — то же самое, что современные штурманы.

^[12] История Американской Православной Духовной миссии. С. 39, 40.

^[13] Григорий Аляскинский, епископ. Указ. соч. С. 26.

^[14] Иннокентий Московский, митрополит. Указ. соч. С. 3.

^[15] История Американской Православной Духовной миссии. С. 7, 8.

^[16] В настоящее время эта гавань называется Старая гавань, так как позже адми­нистративный центр компании был перенесен на юго-восток острова в Павловскую гавань.

^[17] Компания была организована Г. И. Шелиховым совместно с И. Л. Голиковым и его племянником капитаном Михаилом Голиковым.

^[18] Последнее частное судно «Зосима и Савватий», принадлежавшее иркутскому купцу Киселеву, было отправлено на Аляску в 1792 г.

^[19] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1319.

^[20] Там же.

^[21] Там же.

^[22] Там же.

^[23] Цит. по: Bishop Gregory (Afonsky). A History of the Orthodox Church in Alaska (1794-1917). Kodiak, Alaska, 1977. Р. 12.

^[24] Евстрат Деларов — иркутский купец, опытный моряк, грек из Македонии, вла­девший несколькими языками. Управлял компанией с 1788 г. по 1791 г.

^[25] Петров В. Русские в истории Америки. Вашингтон, 1988. С. 97.

^[26] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1319.

^[27] Одно из первых официальных упоминаний о. Кадьяк сохраняло, по-видимому, туземное название острова, поскольку местные жители называли его Кигихтак, что в переводе означает «остров».

^[28] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1319.

^[29] Там же.

^[30] Там же.

^[31] Там же.

^[32] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1319.

^[33] Там же. С. 1320.

^[34] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1320.

^[35] Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т.1. М., 1993. С. 435.

^[36] Там же. С. 436.

^[37] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1323-1325.

^[38] Там же. С. 1325.

^[39] История Американской Православной Духовной миссии. С. 132, 133.

^[40] Там же. С. 66, 67.

^[41] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1325.

^[42] Там же. С. 1362.

^[43] Петров В. Указ. соч. С. 105.

^[44] История Американской Православной Духовной миссии. С. 68.

^[45] Если среди алеутов миссионеры имели успех, то среди остальной части местного населения отношение к проповедникам было сдержанным, а порой и враждебным, о чем и свидетельствует мученическая кончина иеромонаха Ювеналия.

^[46] История Американской Православной Духовной миссии. С. 70.

^[47] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1362.

^[48] История Американской Православной Духовной миссии. С. 68, 69.

^[49] Там же.

^[50] Чугачи — племя южных эскимосов, которые населяют северное побережье зали­ва Аляска, в том числе юго-восточную часть Кенайского п-ова.

^[51] Колоши — индейский народ (современное название тлинкит, самоназвание — тлингит), проживающий на восточном побережье залива Аляска и в Канаде (терри­тория Юкон).

^[52] История Американской Православной Духовной миссии. С. 70-72.

^[53] Нучен (Нучек) — русская крепость, основанная в 1791 г. на о. Хинчинбрук в заливе Принца Вильяма. Названа так же, как и расположенное рядом селение эскимосов-чугачей.

^[54] Николаевский редут — крепость, построенная русскими в 1791 г. на западном побережье Кенайского п-ова. После мученической кончины иеромонаха Ювеналия богослужения там совершались два раза в месяц. В 1846 г. святитель Иннокентий назначил в Николаевский редут постоянного священника. В 1848 г. там была построена церковь в честь Успения Божией Матери, которая в 1895 г. была перестроена.

^[55] Атабаски (атапаски, самоназвание — дене, на-дене) — группа индейских народов, проживающих на внутренних территориях Североамериканского континента (в со­временных США и Канаде), в отличие от эскимосов и алеутов, которые населяют острова и побережья Аляски.

^[56] Предложение Преосвященнейшего Тихона, Епископа Алеутского и Аляскин­ского, Аляскинскому Духовному Правлению//Американский Православный Вест­ник. 1899. № 5. С. 138.

^[57] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1364.

^[58] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1364.

^[59] Там же. С. 1364, 1365.

^[60] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1365

^[61] Там же. С. 1365.

^[62] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1365

^[63] Там же. С. 1365, 1366.

^[64] Вопросы, поставленные Синодом, имели деление на четыре тематических груп­пы (топографические, климатические, статистические и религиозно-нравственные). Составитель их неизвестен, но их формулировка свидетельствует о том, что их автор был знаком с проводимым в то время исследованием Россией своей территории, а также представлявший особенности Аляски и ее населения.

^[65] См. об этом подробнее: Постников А. В. Документальные памятники исследова­ния природы и населения Русской Америки миссионерами Православной Церк- ви//Богословский вестник. 1998. № 1. С. 37-82.

^[66] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1366.

^[67] Среди погибших на корабле «Феникс» были также переводчик Прянишников и архиерейский певчий, брат будущего святителя Иннокентия (Вениаминова).

^[68] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С . 1366.

^[69] Там же.

^[70] Григорий Иванович Шелихов скончался 20 июля 1795 г. в Иркутске, 47 лет от роду, там же и похоронен.

^[71] Определив упразднить Аляскинское викариатство, Синод постановил, что кандидатов в священники в будущем брать из местного населения, окончивших Кадьякское училище, и для рукоположения их вызывать в Иркутск или Санкт- Петербург. Император не согласился на полное упразднение епархии, а «поручил Святейшему Синоду приискать кандидата, могущего занять епископское место в Кадьяке, стараясь, чтобы качества его соответствовали столь важному назначению, каково есть обращение диких в веру христианскую». Однако Святейший Синод под разными предлогами не назначал на Аляску епископа до 1840 г., когда на это место был избран святитель Иннокентий (Вениаминов). Что касается вызова с Аляски кандидатов в священники, то таких случаев не было.

^[72] История Американской Православной Духовной миссии. С. 69.

^[73] Петров В. Указ. соч. С. 118.

^[74] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1367.

^[75] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1367.

^[76] Первая кругосветная экспедиция была предпринята по инициативе директора компании Н. П. Резанова в целях снабжения продовольствием русских колоний на Аляске. Всего компанией были организованы 25 экспедиций, из которых 15 — круго­светных.

^[77] История Американской Православной Духовной миссии. С. 240.

^[78] История Американской Православной Духовной миссии. С. 240, 241.

^[79] Там же. С. 240.

^[80] Там же.

^[81] Oleksa Michael. Alaskan Missionary Spirituality. New York, 1987. P. 11.

^[82] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1368.

^[83] Вернувшись в Петербург, иеромонах Гедеон подал в Синод отчет о своем путе­шествии, где подробно описал состояние дел Кадьякской миссии. За труды он был возведен в сан архимандрита и последовательно был наместником Зеленецкого мо­настыря, Александро-Невской лавры, Сковородского и Иверского монастырей. В 1821 г. по болезни ушел на покой в Коневский монастырь с пенсией 300 рублей в год. В 1834 г. «ради большего уединения и безмолвия» переселился в Андрусов- скую Николаевскую пустынь, где скончался 1 ноября 1843 г. (См. Львов А. Указ. соч. С. 1368).

^[84] Она была устроена в поднятом на сушу корабле.

^[85] Orthodox America 1794-1976. Р. 18.

^[86] Антоний, архимандрит. Ситка//Американский Православный Вестник. 1898. №12. С. 365.

^[87] Григорий Аляскинский, епископ. Указ. соч. С. 27.

^[88] Цит. по: Bishop Gregory (Afonsky). Указ. соч. Р. 41.

^[89] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1369.

^[90] Там же.

^[91] Григорий Аляскинский, епископ. Указ. соч. С. 27.

^[92] Еловый — небольшой уединенный лесистый остров рядом с о. Кадьяк, недалеко от Павловской гавани.

^[93] Цит. по: Львов А. Указ. соч. С. 1369.

^[94] Цит. по: Чаплин В. Светильник веры. и ,’юб)вп. 11|>е||<)Д<)6|Нйё Герман Аляскин­ский и его роль в утверждении христианства на американском СевереХ/Журнал Московской Патриархии. 1988. № 1. С. 48-52.

^[95] История Американской Православной Духовной миссии. С. 151.

^[96] Петров В. Указ. соч. С. 116, 117.

^[97] Петров В. Указ. соч. С. 117.

^[98] Там же. С. 120.

^[99] Даже дикие животные и птицы испытывали на себе сострадательную любовь Преподобного ко всему творению Божию. По свидетельству очевидцев, птицы не желали улетать от его кельи, а горностаи, обычно очень пугливые, устраивали под его жилищем свои гнезда, и старец Герман кормил их из рук. После смерти Пре­подобного птицы и зверьки ушли.

^[100]            Жизнь Валаамская монаха Германа, американского миссионера. СПб., 1894. С. 24.

^[101]            Шаламов Тихон, священник. Краткое церковно-историческое описание Кадьяк- ского прихода//Американский Православный Вестник. 1898. № 10. С. 322.

^[102] История Американской Православной Духовной миссии. С. 159.

^[103] Память преподобного Германа Аляскинского празднуется 27 июля/9 августа.