Вопрос о соотношении и взаимосвязи культуры и Церкви давно волновал умы многих людей. И сейчас мы слышим противоположные голоса, ‑ одни говорят о том, что культура может быть лишь секулярной, другие утверждают, что вне Церкви нет настоящей культуры. Настоящее исследование протоиерея Романа Горелова, магистра педагогики, преподавателя КДС посвящено взглядам русского философа И.А. Ильина на проблемы взаимосвязи Церкви и культуры.

В конце XX в. философско-педагогическое творчество мыслителя стало привлекать все большее внимание. Интерес исследователей вызывает духовно-нравственный значение педагогических идей И.А. Ильина [1, 2, 5, 7, 8, 11, 12], взгляды ученого на национальное [10] и семейное воспитание [6, 9, 10]. Но вопросом соотношения Церкви и культуры в творческом наследии философа специально никто не занимался.

В своих трудах Ильин указывает на основные заблуждения в области отношений веры во Христа и «веры в мир» (культуры). Некоторые христиане первых веков, унаследовав эллинистический дух, принимали Христа и отвергали весь мир. Современный «цивилизованное» человечество отвергает Христа и принимает мир. В средние века Запад выдвинул еще один соблазн: «сохранить имя Христа и приспособить искаженный иудаизмом дух Его учения к лукаво-изворотливому и властолюбивому приятию не преображаемого мира» [3, с. 314]. Сам философ отношение Церкви и мира видит следующим образом: «Верный же исход в том, чтобы приять мир вследствие приятия Христа и на этом построить христианскую культуру…; чтобы, исходя из духа Христова ‑ благословить, осмыслить и творчески преобразить мир; не осудить его внешнеестественный строй и закон, и не обессилить его душевную мощь, но одолеть все это, преобразить и прекрасно оформить любовию, волею и мыслью, трудом, творчеством и вдохновением. Это и есть идея православного христианства» [3, с. 314]. Основною задачей Церкви Иван Александрович считает освящение каждого мгновения земного бытия человека, всех сфер его жизни. «Русское Православие не мыслит мира внехристианским или «светским». Напротив, ‑ христианское просвещение и просветление мира является его прямым заданием. Ему «есть дело до всего, чем живут или не живут люди на земле» и притом потому, что оно имеет в этом мире великую и священную миссию» [3, с. 315].

«И вот ‑ наука, искусство, государство и хозяйство суть как бы те духовные руки, которыми человечество берет мир. И задача христианства не в том, чтобы изуверски отсечь эти руки, а в том, чтобы пронизать их труд изнутри живым духом, воспринятым от Христа. Христианство имеет в мире свое великое волевое задание, которого многие не постигают. Это задание может быть обозначено, как создание христианской культуры» [3, с. 316]. Христос пришел в наш мир ради нашего спасения ‑ значит, Он принял мир и христиане тоже должны действовать в мире ради его спасения, действовать под знаком благословения Божия. Это и есть призвание к труду, к творческому усилию, а в конечном счете ‑ к культуре. Православие должно освятить каждый миг труда вплоть до присяги государю, любви к старцу, мирскому служению, монашескому деланию ‑ все должно быть претворено и освящено в христианской любви к миру, который Бог послал нам, чтобы мы здесь трудились.

Ильин отличает духовно сомнительные виды воображения от нужных для творчески активной личности, настаивает, чтобы творец был открыт благодати и готовил себя к ней, чтобы благодатные прозрения стали источником творчества. Такие прозрения нужны в науке и искусстве, в проектах социально-правовых решений и государственных реформ. Все должно быть претворено духом христианской любви и правды Божией. Все великое в мире вырастает из прозрений, из творческого усилия, подвига, молитвы, созерцания (созерцание как источник действия, подвига — одна из любимых его тем). «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48), ‑ это он ставит на очень важное место в культурной творческой работе. Совершенство дается Духом Христовым.

Создание христианской культуры, по мнению И.А. Ильина, ‑ задача, поставленная перед человечеством две тысячи лет тому назад и им не разрешенная. Эту задачу не возможно решить за одну эпоху, одному поколению или одному народу, раз навсегда, «ибо каждая эпоха и каждый народ и каждое поколение должны стремиться к разрешению ее по-своему, ‑ по-своему достигая и не достигая» [3, с. 316]. Философ полагает, что проникнуться духом Христова учения и излить этот дух в свою жизнь и в мир вещественный, ‑ это и есть задача, раскрывающая всем и каждому великую внутреннюю свободу и великий творческий простор во внешнем мире. Все земное, проникнутое Духом Христовым, входит в сферу христианской культуры. «Именно поэтому все чистое, глубокое, благородное и художественное, что когда-нибудь появилось на земле или дошло до нас, испытывается нами, христианами, как близкое, родственное нам по духу, как подлинно великое и драгоценное, незримо навеянное силой веруемого нами Господа, еще не открывшегося человеческому сознанию, но таинственно вдохновлявшего человеческие сердца» [3, с. 317].

Иван Александрович утверждает, что современная секуляризованная и нехристианская культура не может быть целиком отвергнута, она должна быть творчески пересмотрена и обновлена в христианском духе. При этом недопустимо подменять научные гипотезы христианскими догматами, уставы церковного искусства ставить во главу угла всех видов творчества. Ильин напоминает главную аксиому христианства – «всякое совершенствование начинается с сердца и совершается в свободе». Предпосылки к возвращению христианской культуры Ильин видит в том, что люди, пережив массу потрясений и страданий из-за безбожия и «противохристианства», начнут свободно возвращаться ко Христу и к внесению даров Его Духа в жизнь и в культуру. И процесс этот должен быть добровольным, идущим от сердца в порядке добровольного творчества. «Все это возможно только в порядке обращения сердец; а сердца будут обращаться к Богу, по-видимому, в процессе страданий и разочарований. Вот почему многие из нас склонны думать, что именно Россия, опередившая ныне в страдании и разочаровании все другие народы, сможет первою вступить на этот путь» [3, с. 318].

Иван Александрович считает, что ни Церковь, ни государство не могут предписывать созидание христианской культуры, они могут лишь содействовать этому процессу. Какое место философ отводит Церкви в деле созидания культуры? Он заявляет, что христиане должны творить культуру не через Церковь, она не может быть орудием земного обустройства, ‑ у нее высшее и лучшее предназначение. Также не возможно творить культуру в Церкви, ‑ это уводит ее от главного предназначения ‑ блюсти веру, и расширяет ее обязанности до поглощения всей жизни. «Церковь ведет веру. Вера объемлет душу. Душа творит культуру. Но церковь не объемлет всю жизнь человека и не “регулирует” всю культуру человечества: ни в науке, ни в искусстве, ни в политике, ни в хозяйстве. Все это творится людьми, укрепляющими и очищающими в церкви свой христианский дух, но не действующими по церковному указанию или принуждению» [3, с. 319]. По мнению мыслителя, Церковь не может связывать себя с той или иной политической силой или партией, это извращение и унижение церковной природы, предательство ее кафоличности. Но при этом Церковь должна стоять в живом творческом отношении к культуре своего народа, к жизни Родины и народа, к созиданию государства. Церковь должна интересоваться всем, чем живут люди на земле. «Ибо живая религия есть не «одна сторона жизни», а сама жизнь и вся жизнь. Все, чем живут или не живут люди ‑ или уводит их от Царства Божия, или ведет их к нему; и церковь может и должна иметь свое суждение обо всем этом, открытое, авторитетное, ободряющее или осуждающее. Но это суждение должно иметь своим мерилом именно закон Божий и Царство Божие, это суждение никогда не должно проводиться в жизнь на путях светской государственности, не должно навязывать верующим программу культурного творчества. Церковь вправе благословить и не благословить, она вправе анафематствовать. И в суждениях своих она должна блюсти полную религиозную свободу и независимость, не угождая людям и не приспособляясь, а если надо, то приемля и гонения» [3, с. 321].

Церковь не может безразлично относится к тому, что именно делает государственная власть, какую культуру творит народ. И там где деяния государство и творчество народа выходят за рамки Закон Божьего, там где государственное и народное творчество вредит делу спасения, Церковь не имеет права молчать. Народ творит. Государство правит. Церковь учит. Церковь, по мнению Ильина, – ангел хранитель, духовник христианского государства. «…Церковь должна оставаться творческой хранительницей, живым и авторитетным источником того христианского духа, из которого народ только и может создавать христианскую культуру на земле» [3, с. 323].

Церковь помогает воспитать правовое сознание и патриотизм. Общепризнанным является то утверждение, что там, где граждане не имеют правового сознания невозможно построить нормальное государство. По мнению философа, Церковь стоит у истоков правового сознания, формируя его. «Иметь религию есть право человека, и это право ‑ право быть духом ‑ лежит в основе всех других его прав. Человек, отказывающийся от этого права, теряет свое духовное достоинство и впадает во все недуги, связанные с этой утратой; человек, не осуществляющий этого права, ведет напрасную жизнь и недостойно обременяет собою землю. Потребность в религии порождает потребность в духовной свободе, а потому и в правопорядке; вот почему религиозность не раз являлась в истории глубочайшим источником правосознания, а право на религию становилось безусловным и священным основанием борьбы за политическую свободу» [4, с. 423]. Ильин утверждает совместимость «Божия» и «кесарева»; он подчеркивает, что можно отдавать «Кесарево кесарю», не погрешая против Божьего закона. По мнению ученого, правосознание, лежащее в основе государственности и религиозность, « живут одной и той же душевной тканью», осуществляя себя в одной и той же духовной среде. Подлинная религиозность может не принимать тех или иных форм правовой организации общества, но не может отрицать само право в принципе. По мнению Ильина, религиозный человек может не принимать государство, когда оно «принципиально отвергает самую задачу земного жизнеустроения» или признает «земную жизнь религиозно безразличным состоянием». «Безбожное государство ведет народы так, как слепой ведет слепых: в яму (Мф. 15, 14). Оно не ценит вечных благороднейших ‑ религиозно-христианских корней правосознания. Современное государство служит не качеству жизни, не совершенству ее, а интересам людей и классов; оно не знает измерения священной глубины ни в душах, ни в делах; оно есть явление личной, классовой и всенародной жадности и создает в лучшем случае неустойчивое равновесие вожделений, равнодействующую вражды и зависти» [3, с. 288]. Не приемлемо для религиозного человека государство, переоценивающее силу доброй воли в человеке и личной автономии, а также недооценивающее «силу и упорство дурных страстей человека», а потому допускающее преступный произвол отдельных своих граждан. Религиозное приятие государства покоится на восприятии его как некоторой жизненной ценности, «которая имеет оправдание перед лицом Божиим». Основной целью государства, по мнению ученого, является создание условий для духовного развития народа, и такое государство получает церковное признание и освящение. Удивительно тонко и четко философ формулирует взаимосвязь религиозности, патриотизма и государства. «В основе достойного и могучего правопорядка, достойной и могучей государственности лежит религиозное настроение ‑ религиозность в глубоком и подлинном смысле этого слова. Именно она раскрывает последнюю глубину человеческой души и сообщает ей безусловную преданность и безусловную стойкость. Именно она делает человека способным- узреть себя и свой народ перед лицом Божиим, принять жизнь своего народа как служение Богу и стать патриотом. Патриотизм, если он не есть зоологическое пристрастие, если он есть состояние духовное, есть некая религиозно укорененная безусловная преданность и безусловная стойкость души в обращении к своему богослужащему народу. Так, в основе государства лежит патриотизм, а в основе патриотизма ‑ религиозное дыхание души» [4, с. 427]. Философ утверждает, что патриотизм состояние духовное и в основе его лежит акт духовного самоопределения. Он характеризует патриотизм как любовь к духовной жизни народа, и отождествление своего духовного опыта с опытом народа. И.А. Ильин считает, что именно духовная жизнь есть то, «за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться за него и погибнуть за него». Поэтому человек бездуховный не может быть патриотом, его патриотизм ‑ лишь инстинкт группового, национального самосохранения.

Иван Александрович настаивает, что христиане призваны вносить свет Христов повсюду, во все области человеческой деятельности, и созидать христианскую культуру на земле, потому что через культуру христиане могут воздействовать на мир. Это ‑ дело совести и ответственности, веры и надежды, исполненной духом любви к Богу и ближнему. В Новом Завете нет прямых указаний о культуре, но поиски христианской культуры, признает философ, идут через всю историю христианства. Церковь призвана идти средним путем между крайностями ‑ «всеядностью» и полным отвержением культуры. Бог создал мир «хорошо весьма». Христиане призваны принимать мир разумом, верой, любовью, в смирении, трезвении, в служении: «Возможность и реальность негреховного мироприятия и миропреобразования даны и удостоверены. Евангелие несет миру не проклятие, а обетование, а человеку ‑ не умирание, а спасение и радость. Оно учит не бегству из мира, а христианизации его» [3, с. 315].

Список использованной литературы:

1. Азаров Ю. Педагогика И.А. Ильина // Воспитание школьников. – 2000. – №7. -С. 42-443 Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. – М.: Современник, 1982.-383 с.

2. Гранкин А.Ю. О методологических основах семейного воспитания в трудах И.А.Ильина // Страницы истории педагогики. ‑ Пятигорск, 1997. ‑ Вып. 8.-С. 29-31.

3.Ильин, И.А. Собрание сочинений: в 10 т. – Т. 1 / сост., вступ, ст. и коммент. Ю.Т. Лисицы. – М.: Русская книга, 1993.

4.Ильин, И.А. «Родина и мы» сост., вступ, ст. и коммент. Ю.Т. Лисицы. – Смоленск: Посох , 1995.

5. Кларин В.М., Петров В.М. Идеалы и пути воспитания в творениях русских религиозных философов XIX – XX веков. – М., 1996. – 124 с.

6. Котова И.Б., Шиянов Е.Н. Философские основания современной педагогики. -Ростов н/Д: Изд-во Цветная печать, 1994. -62 с.

7. Мальцева В.М. И.А. Ильин о духовности как источнике гуманности личности // Школа на рубеже веков. – Смоленск, 2000. – С. 259-261.

8. Новикова Л.И. Педагогические идеи И.А. Ильина // Педагогика. -2001.-№Ю.-С. 62-68.

9. Ризз Г.И. Религиозно-философское обоснование ценностных ориен­тации в теории семейного воспитания И.А. Ильина // Аксиологические аспекты историко-педагогического обоснования стратегии развития отечественного образования / Под ред. З.И. Равкина. – М., 1994. – С. 97-100.

10. Ризз Г.И. Концепция национального воспитания И.А. Ильина // Исто­рия педагогики сегодня. – СПб, 1998. – С. 15-33.

11. Сиземская И.Н. Мировоззрение как ценность образования: С.И. Гессен, В.В. Зеньковский, И.А. Ильин//Педагогика.-2001.-№1.- С.63- 67.12. Школа православного воспитания / Сост. А.Н. Стрижев. – М.: Па­ломник, 1999. – 576 с.

Данная статья опубликована в Богословско-историческом сборнике Калужской духовной семинарии (“Юбилейный выпуск-2016”).