Настоящая публикация иеромонаха Иоанна (Короля), кандидата богословия, проректора Калужской духовной семинарии по научно-богословской работе посвящена истории и особенностям насаждения просвещения в Киевской Руси. Ключевыми понятиями исследования являются «христианизация» и «просвещения», которые рассматриваются в едином контексте как взаимосвязанные явление, а именно насаждение просвещение является ничем иным как естественным следствием принятия христианства Киевской Руси и неотъемлемой составляющей ее христианизации. Вместе с верой русский человек получил просвещение и школы, которые, в свою очередь, дали Руси книжность и образованность.

Насаждение христианства на Руси включало в себя три аспекта: ниспровержение официального культа языческих богов, христианская проповедь и насаждение просвещения. Последний – наиболее важный и наиболее трудный в исполнении. Без него невозможно обеспечить прочность достижений христианской миссии, равно как и дальнейшего прогрессирования новокрещенного народа в христианской традиции.

Перед князем Владимиром стояла нелегкая задача – создать условия для усвоения богатейшего наследия богословской, философской, исторической, нравоучительной и проч. традиций, созданных за предыдущее тысячелетие развития христианства на территории Римской империи. В отличие от Римской империи, накопившей к моменту принятия христианства огромный культурный и научный потенциал, позволивший на его базе создать прочные традиции христианского богословия, языческая Русь не знала ни литературы, не имела четко отстроенной доктринальной системы, ни сложной системы культа, подразумевающего употребление сакральных, богослужебных текстов. Все это придет в уже готовом виде из Византии вместе с христианством, и для усвоения всего этого потребуется насаждение просвещения, заключающегося не только в элементарной грамотности, но и в книжном знании.

Основой для насаждения просвещения на Руси станет разработанная свв. Кириллом и Мефодием славянская азбука, позволившая в уже готовом виде воспринять христианскую традицию во всех ее аспектах из родственной по языку Болгарии, приобщившейся к христианской вере столетием раньше. Это позволило Киевской Руси уже на раннем этапе христианского просвещения иметь все необходимое на родном языке. Византийское, по преимуществу, грекоязычное христианство было уже не столь недоступным для Руси. На этой основе можно было не только получать и распространять необходимые для укоренения в христианстве знания и традиции, но и создавать собственную культуру книжности и литературы.

«Повесть временных лет» свидетельствует о том, что насаждение просвещения было одним из пунктов продуманной программы распространения христианства на Руси. Сразу же после официального принятия христианства на Руси князь Владимир учреждает обязательное обучение книжной грамоте: «послав нача поимати у нарочитые чади (у лучших людей – прим. авт.) дети и даяти нача на ученье книжное» [5. С. 81]. Для обучения грамоте и образования, вероятно, привлекались учителя из Византийской империи. Активная миссионерская деятельность выходцев из Корсуня: Анастаса Корсунянина, в чье ведение князь Владимир отдал Десятинную церковь, и Иоакима Корсунянина – первого Новгородского епископа, свидетельствует о том, что первыми учителями могли быть именно корсуняне, причем необязательно ‑ этнические греки.

Насаждение образования шло вслед за миссионерством, а порой и одновременно, как это было в Ростове, где свт. Леонтий обучал детей грамоте, приучая их к христианству. В процессе распространения христианства постепенно созидались и образовательные учреждения. Главным образом это касается крупных городов, в особенности Киева и Новгорода, хотя в XI столетии даже на окраине уже существовали школы. В частности, в Курске было подобного рода учебное заведение. Во всяком случае, житие прп. Феодосия Киево-Печерского прямо указывает на обучение грамоте и книжному знанию: «wнже (прп. Феодосий – прим. авт.)… скоре извыче вся грамоты, яко всем чудитися о премудрости и разуме детища и w скором его учении» [4. С. IV-V]. Таким образом, даже в провинции существовали школы, преподающие как минимум чтение и письмо, что же касается столицы, то в ней уровень образования мог быть куда выше. Академик Лихачев полагает, что киевских монастырях культивировалось образование высокого европейского уровня [2. С. 21]. Кроме того, обилие берестяных грамот, найденных советскими археологами при раскопках в Новгороде, свидетельствует о том, что грамотность отнюдь не была достоянием только высших слоев общества. Частные письма счета, торговые записки, и что особенно важно, учебные упражнения, во множестве найденные при раскопках, говорят о распространении грамотности и среди простых граждан [2. С. 21-22].

Феодальная раздробленность Древней Руси вовсе не прекратила распространения грамотности и книжного знания. Непрерывность миссионерского процесса, отнюдь не ограничивающегося крещением, требовала дальнейшее просвещение и введение в круг христианского просвещения. Аналогично тому, как с нарушением централизованности государства каждый княжеский город становился отправной точкой распространения христианства по всему удельному княжеству, в каждом из этих городов возникали школы, необходимые для насаждения христианского просвещения. Таким образом, все это способствовало распространению книжного знания. В Новгороде, Чернигове, Полоцке, Смоленске, Владимире Волынском, Галиче, Ростове, Суздале, Владимире-Залесском и других княжеских городах велось летописание, зарождается местная литература, создаются школы и очаги книжности при монастырях.

Наличие именно высокого уровня образования у представителей правящей элиты и священнослужителей подтверждается целым рядом фактов. В первую очередь ‑ это выдающиеся произведения русской литературы дают основания утверждать и о наличие отдельных очагов книжной культуры и образования высокого уровня. Достаточно коснуться только некоторых из них. «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Иллариона, не уступало по уровню учености и риторическому искусству лучшим византийским образцам по уровню, а в жанровом отношении представляет собой исключительное явление, неизвестное в Византии. «Это исключительное произведение, пишет академик Лихачев, потому что таких богословско-политических речей не знала Византия. Там только богословские проповеди, а здесь историософская политическая речь, утверждающая существование Руси, ее связь с мировой историей, ее место в мировой истории» [3. С. 52]. «Повесть временных лет», представляющая уникальный в своем роде опыт христианского осмысления отечественной истории, включивший в себя как множество самых различных письменных памятников, так и все многообразие русского устного предания в виде легенд, былин и сказаний. «Слово о полку Игореве» как выдающееся произведение не только русской, но и мировой литературы, раскрывающее высокие нравственные понятия: воинского дога, достоинства человека, патриотизма, верность, преданность и сочувствие чужому горю, все это свидетельствует о высокой культуре личности в Древней Руси [2. С. 20], возросшей, вне всякого сомнения, на почве христианства.

Известная деловая документация того времени подтверждает, что развитый еще в дохристианское время это вид письменности продолжает развиваться и выходит за границы славянского языка. В частности, в договоре с прибалтийскими немцами, продемонстрировано знание латыни и немецкого языка. Владение иностранными языками в период оживленных дипломатических контактов, когда Киевская Русь, вошедшая в сообщество христианских государств, налаживает активные связи не только с Византией, но и с Западной Европой, было необходимо.

Об этом же свидетельствуют и отдельные случаи высокой образованности русских князей: князь Ярослав Мудрый владел греческим и делал самостоятельные переводы, а Константин Мономах в своем завещании доказывает своим сыновьям необходимость знания иностранных языков.

Сравнительно недавно открыта переписка инока Фомы с митрополитом Климентом Смолятичем, демонстрирует факты наличия на Руси образованности высокого уровня. В частности, он критикует митрополита за его пристрастие к аллегорическому экзегезису. В ответных письмах Климент защищает свой метод толкования, ссылаясь на существующую в Киеве традицию истолкования библейского текста, несомненно, заимствованную из Византии. Здесь так же речь идет и о возможном существовании в Киеве образованной прослойки, владеющей греческой филологией на высоком уровне, признаваемом таковым даже среди греков. Речь идет о знании русскими книжниками т.н. «схедографии», которая «считалась у греков высшим курсом грамматики, завершением ее» [1. С. 260]. Схедография представляет грамматический разбор слов. В нее включались два вида языкового материала:

1) грамматический разбор слов в ученических тетрадках, представлявшие собой записи классных объяснений учителя;

2) «прочный и однообразный курс знаний некоторых тонкостей греческого классического языка, …которые уже не даны были в непосредственном живом разговорном языке поздних греков и нуждались в регистрации. Сюда относились: 1) древние непонятные новогреку слова; к ним нужны были глоссарии; 2) слова, имевшие синонимы и омонимы; нужно было точное определение их смысла и по сравнению друг с другом и сравнительно с поздним разговорным употреблением, 3) слова с сомнительным, колеблющимся в произношении ударением и сбивчивым правописанием» [1. С. 260]. Весь этот материал собирался в специальные лексиконы, которые диктовались учителями в классе, как материал для заучивания.

Из вышеперечисленного видно, что князь Владимир сразу же после крещения проявил заботу о насаждении образования, для чего он заключает соглашения с Византийской империей и связывает себя родственной связью с императорской фамилией. С этой целью он приглашает на Русь учителей, которые не только смогли положить начало школьного образования, дающего основы грамотности, но и создали очаги высокого образования и книжности, ведь уже в начале XI в. Киевская Русь знала высокую культуру книги. Производство и украшение книг высоко ценились на Руси, а чтение книг признавалось важнейшим составляющим личностного формирования человека. Об этом как нельзя лучше свидетельствует «Повесть временных лет»: «велика бо бываетъ полза от ученья книжного; книгами бо кажеми есмы и учими пути покаянью, мудрость бо обретаем и въздержание от словес книжных. Се бо суть рекы, напаяющие вселенную, се суть исходищя мудрости; книгам бо есть неищетная глубина; сими бо в печели утешаеми есмы; си суть уста въздержанью… Аще бо поищеши в книгах мудрости прилежно, то обрящеши велику ползу души своей» [5. С. 102-103].

Использованная литература

1. Карташов А.В. Очерки по истории Русской Церкви. М.: «ТЕРРА», 1993. Т. 1.
2. Лихачев Д.С. Культура русского народа X-XVII вв. Л., 1960.
3. Лихачев Д.С. Русская культура. М.: «Искусство», 2000.
4. Памятники русской литературы XII и XIII веков. СПБ., 1872.
5. ПВЛ Ч. 1. М.-Л., 1950.